А что тут думать? Конечно, в моем нынешнем положении ехать надо. Глупо не ехать. Но я не могу.
Пауза.
Слушай, одолжи мне сотню долларов – мне нужно сегодня. Так или иначе, я их отработаю и отдам.
Гульд. Может быть, больше?
Смит. Нет, сто.
Гульд. Держи. (Нажимает кнопку звонка.)
Входит Джесси.
Джесси. Да.
Гульд. Джесси, во-первых, мы уходим. (Кивает на телефон.)
Джесси (садясь). Хорошо, я буду здесь.
Гульд. Во-вторых, передайте патрону, что я ему позволю, а Смит придет с ответом завтра в двенадцать. Ну, и в-третьих, до свиданья.
Джесси. До свиданья.
Смит. До свиданья, Джесси.
Джесси. До свиданья.
Гульд выходит первым. Смит задерживается в дверях.
Смит. Джесси.
Джесси. Да, милый.
Смит. В десять тридцать в Пресс-баре. Да?
Джесси. Да, милый.
Смит выходит.
(Встает, проходит по комнате.) Да, милый. Конечно, милый, очень милый… На три месяца… Ну что ж, еще три месяца ждать счастья. Это не так много для женщины, которой (смотрится в зеркало, вделанное в сумку), между нами говоря, только между нами говоря, все-таки тридцать три года.
Занавес
Картина вторая
Вечер следующего дня. Бар ресторанчика, где журналисты – завсегдатаи. Это длинная тесная комната, через которую надо пройти, чтобы попасть в ресторан. Слева – наружная дверь, справа – дверь в ресторан. На переднем плане два-три низких столика с глубокими креслами. В глубине – цинковая стойка бара, несколько полок с бутылками, за стойкой бармен.
На стенных часах 10.30. За одним из столиков Смит. Во время действия то один, то другой человек пересекает сцену, выходя из ресторана или входя в него; некоторые подходят к стойке, несколько минут, переговариваясь, стоят у нее, пьют и уходят.
Из ресторана выходит Престон.
Престон. Добрый вечер, Гарри. Опять тут, и опять в то же время.
Смит. Я жду здесь Джесси, так же как и вчера.
Престон. Неудачное место для свиданий. Сто журналистов в час туда и назад.
Смит. До войны здесь мало кто бывал. А впрочем, наплевать. Я женюсь.
Престон. На Джесси?
Смит. Да. Садись.
Престон. Некогда. Надо идти читать ночные телеграммы. (Присаживается на ручку соседнего кресла.) Утром был на прощальной пресс-конференции у русских.
Смит. Ну как?
Престон. Ничего. Кое-кто из наших пробовал их напоследок поддеть. Но они дали сдачи – сказали, что значительная часть нашей прессы не является, по их мнению, голосом американского народа
