славы всей этой, девочек с цветами и тому подобного.
– Что же он тогда за актер? – удивилась я.
– Ну вот такой актер, – развела руками Юлька. – Высокодуховный. Созерцает зрителей на почтительном отдалении.
– Кстати, – оживилась я, снова придвигаясь к монитору. – А давай-ка теперь просозерцаем на непочтительном приближении маловысокодуховное.
– Какое еще маловысоко… тьфу, не выговоришь, – с подозрением взглянула на меня подруга.
– Дневник нашего земного знакомого Антона Дворецкого.
– О, ты уже безошибочно выговариваешь его фамилию, – ехидно заметила Юлька. – И интересуешься его дневником… Антон произвел неизгладимое впечатление?
– Антон, только другой, – невозмутимо кивнула я.
– Который из? – ехидно уточнила она.
– Неважно, – отмахнулась я. – Сейчас стараюсь исключительно для любимой подруги.
– Очень надо было, – фыркнула Юлька.
– Ну, наверное, надо, раз он все-таки Антоном стал, а не каким-нибудь там Камердинером, – заметила я.
Но она уже уставилась на открытую мной страницу дневника Дворецкого, где наблюдались новые комментарии к ее лаконичной записи. Они были оставлены хозяином блога и озаглавлены «Прекрасной незнакомке».
– Нет, ну какой все-таки…. – с нарочитым неудовольствием проговорила Юлька, косясь на экран.
– Может, это еще не про тебя, – утешила я.
Я ошиблась – запись была про нее. С иронией, но не обидной, а забавной, Дворецкий живописал подробности нашей первой встречи в театре.
– И что дальше? – выразительно нахмурилась подруга. – Не буду больше отвечать. Тоже мне, роман в письмах! Пусть с кем-нибудь другим в Евгения Онегина играет!
– А придется, – развела руками я. И хихикнула: – Роман в блогах!
– Кстати, давай посмотрим, кто такой герцог Алансонский, – словно не слыша меня, снова уставилась в монитор Юлька. – О, вот какой-то сайт с династиями французских королей! Так, кто он там у нас… Франсуа герцог Алансонский, младший брат короля Карла IX.
Мы пробежали глазами коротенькую статью и переглянулись.
– Ну ничего себе: «рос красивым ребенком, но был изуродован следами от оспы»!
– А как тебе «из-за искривленного позвоночника выглядел худым и болезненным»? – подхватила я.
– Тут-то все как раз в тему, – хмыкнула Юлька.
Я хотела было возмутиться, но она снова повернулась к экрану:
– Ладно, почитаем, что про остальных пишут.
Другие персонажи не разочаровали – мы с удовлетворением убедились, что Дюма почти не погрешил против истории. Только Ла Молю, оказывается, на момент знакомства с Марго было сорок четыре, а ей двадцать.
– Ничего себе персонажик у Теркина! – ехидно прокомментировала Юлька.
– У Дюма, – поправила я. – И правильно сделал, молодец. Ну сама
