style="font-size:15px;"> Поздний П. Филонов весь погружен в потустороннее и парит над паутиной, вытканной временем. Картины превращаются в кристалл. Его художественное бессознательное не детерминировано социальной историей.
А. Платонов и П. Филонов – близнецы в любви к своим персонажам, которые не ведают, что творят.
Ночь на дворе. Барская лжа!
После меня – хоть потоп.
Что же потом? – храп горожан
И толкотня в гардероб.
Бал-маскарад. Век-волкодав.
Так затверди ж на зубок:
С шапкой в руках, шапку в рукав —
И да хранит тебя Бог!
Опять пришли на ум слова, а теперь стихи, О. Мандельштама в связи с работами Д. Штеренберга. В его «Единоличнике» «с шапкой в руках» встает трагедия времени – знаменитая коллективизация и Россия с ее географией. Странно, но еврейский комиссар оказался в стенах русского Акрополя и не пытается их рушить.
С шапкой в руках, шапку в рукав —
И да хранит тебя Бог!
М. Шагал – антипод Д. Штеренбергу. Д. Штеренберг – трагически молчит. М. Шагал заговаривает и даже заигрывает со зрителем. Провоцируя зрителя на фантастическое, он отнимает у него экзистенциальную свободу. Может быть, поэтому он и стал интернациональным любимцем.
Авангард… – Дает ли это понятие жизнь искусству?..
К. Малевич, В. Кандинский, П. Филонов…?
Их творчество – опыт забегания не только в давно прошедшее, но даже в Смерть.
Может быть, понятие авангард – вид школьного невежества, разрушающего Акрополь и расширяющего дорогу сегодняшним делателям искусства.
«Москва–Париж» (1900–1930)
Здесь представлены два типа жизни в искусстве. Служения и игры.
Гений русского зависим от божества, которому он служит. Проще: Богу или Сатане.
Гений француза в том, как играет. Чисто или фальшиво. Ярко выраженная оппозиция двух типов: К. Малевич – П. Мондриан.
Органику русского художественного архетипа не сумел преодолеть Х. Сутин. Еврей, став французским художником, в своей одержимости так и остался русским культурным типом. Видимо, дар рождения в России навсегда обрекает на несвободу от географии.
«Москва–Париж». Говорят, будет выставка «Москва–Нью-Йорк». Мысленно вижу нью-йоркскую школу 60–70-х годов и ее московских оппонентов. Каковы общие веяния сегодня? Сказал бы, географический архетип преодолен. Да только русскому Гогену бежать некуда.
«Русь, куда ж несешься ты? Дай ответ…»
МОЕ ДОРОГОЕ ДИТЯ!
Это ответ Эдика в жанре письма Мартину Хюттелю о своей философии жизни
Думается, что, попадая с Запада на Восток, Киндер может увидеть только способ жить, да и то плохой. Всюду двери. Открыть их можно. Ты, мое дитя, попал в центр
