ей прогуляться…
Да, в ту самую беседку, что постоянно рисовалась в снах, где мы были рядом. В беседку, чтобы даже стенам не удалось подслушать то таинственное и великое, что я собирался сказать (я же, наивный, не знал, что ей – женщине, давным-давно все известно)…
Словно чужие, бросившие дом, мы шли с оглядкой, отстраненно, глуповато… О всем, что мог сказать, я промолчал, и все вернулось скомканным молчаньем. Вернулись страхи и желание бежать – куда угодно, только от нее!…
Но мы уже пришли. Я усадил ее в единственное кресло, а сам на корточках пристроился напротив.
Я вспомнил те слова, что говорил, вспомнил ее неземные слезы, ее прохладный влажный лоб – какой-то неестественно воздушный… И понял призрачность явившейся мечты – отчаянье бывает беспредельно… Хотелось зарыдать и умереть, но в этот миг она заговорила:
– Я поняла, о чем ты промолчал. Мой милый мальчик, милый мой безумец. Но неужели ты не понял, что прощен, что все тебе отпущено, а я пришла, чтобы сказать тебе об этом?
– Но ты холодная, ты призрак!…
– Нет, любимый! – сказала, протянула руки…
Я целовал их и сходил с ума…
На Покрова
Я спал, когда Тебя не стало,
Спал, словно Ангел на посту…
Та осень была особенно пронзительной и бездождливой. Лес полыхал охрой, золотом, ржавой кровью и зеленью неподвластных временам года сосен. Воздух – такого ни увидеть, если не был в уголках планеты, где человек еще не выполнил свою «миссию» умерщвления окружающего мира…
В большой Праздник, на Покрова, я искренне не собирался ничего делать. Во-первых, в этом не было никакой насущной необходимости. Во-вторых, хотелось и ждалось ощущения праздника – такого, как в детстве, чтобы он занимал все твое существо…
Я зашел в небольшой кабачок, где был желанным и частым посетителем, заказал бокал вина и стал пускать кольца дыма из трубки к закопченному потолку, полностью предавшись своим мыслям…
Валерий Иванович, коего в узком кругу я называл просто «Валеркой» и откровенно недолюбливал, подсел ко мне совершенно нежданно, но, как выяснилось впоследствии, с продолжительным разговором…
***
С Танюшкой снова они познакомились, когда ему был «возраст Христа», а ей – двумя годами меньше. Познакомились, как водится, совершенно о том не заботясь: стоя посреди центрального бульвара, он объяснял одной их общей знакомице – местной «светской львице», как ей упрочить свое положение в «обществе», – Татьяна стояла рядом и «внимала» заезжему интересному и значительному человеку…
Надо сказать, что Танюшка к тому дню добилась несказанно трудного разрешения на развенчание в ее первом браке… Валерий Иванович знал об этом все от той же «львицы», но его сия тема не волновала нисколько – он жил карьерой, зарабатыванием
