бежать.
Вдруг Хорнер упал в мелкое, заросшее зеленой травой, озеро. Промокшая мантия, как липкая, окутала все его тело. Вглядываясь в волнистые очерки своего отражения, парень стал рвать и бросать в стороны всю разросшуюся зелень. А освободив от растительности свое водяное зеркало, начал всматриваться.
Вода унялась. Герой уперся, разглядывая себя. Одной рукой он опирался о дно, другой аккуратно касался своего лица. Четырьмя пальцами он осторожно, будто чего-то ожидая, провел по своей маске, протягивая их с самого лба, через нос, к неживым холодным белым губам.
Да, его лицо скрывала та же ярко-белая маска, что и лицо той незнакомки. Безэмоциональная холодная маска. И холод тот ощущался не лицом, а пальцами, которыми он коснулся физиономии.
Билли не мог оторвать взгляд. Он смотрел в свои пустые глаза и думал. Думал обо всем: в том числе и чем он смотрит? Вопросы разбивали на них ответы. А когда терпение лопнуло – парень что есть сил ударил по своему отражению. Брызги полетели во все стороны, а Биллу ничего не оставалось кроме как просто закричать. Закричать от отчаяния, на всю округу.
Тишина и темнота.
Откуда-то протянута белая рука.
Схватить, иль нет?
Скажите, птицы!
Убийца – свет
Скрыт темнотой, что свету не дает пролиться.
Скажите, звезды – любви ведь нет?
«Любовь в тебе – твой мраком скрытый свет».
Глава 3
Я открыл глаза и меня ослепил яркий пучок солнечного света, который исходил из ближайшего окна. Щурясь, я увидел своего коллегу и в то же время лучшего друга – Роба. Тот стоял у окна, а его стеклянные глаза, отражая лучи, что-то пристально разглядывали.
В мыслях я все еще прокручивал те странные события, что происходили со мной, казалось бы, несколько секунд назад. Я поднял руку и, ухватившись за упругую кожу щеки, коснулся своего лица. Это мое лицо – подумал я, и опустил руку обратно. Сколько эмоций скрылось тогда в моем слабом после катастрофы теле.
Вдруг мне захотелось подняться и пойти. Я зашевелился и свесил ноги. Услышав шорохи кровати, Роб тут же обернулся и с объятиями побежал ко мне. Драматичная картина создавалась тогда на глазах медицинской сестры.
Друг спрашивал меня о моем самочувствии, а я в головокружительном состоянии фокусировался на стрелках часов, что были в трех метрах от меня. Мимо моих ушей пролетали разные вопросы, но я их тогда нисколько не замечал. Я продолжал наблюдать, как зрение пазлами собирает передо мной картинки. И тогда мне захотелось взглянуть на белую стенку, затем на часы, вновь на белую стенку и на часы и так несколько раз. Секундная стрелка часов нервно бороздила триста шестьдесят градусов. Остановив внимание на ней, мне стало казаться, что она замедляет свой ход. И это будто бы давало мне несколько раз подумать одну и ту же мысль и довести ее по множеству сценариев до логического завершения.
