на ступеньках особняка, разговаривают. Прижимаю ладошку к стеклу, словно так я услышу, о чем они беседуют.
Заметив мой мерс, Лиля касается маминого плеча и усаживается за руль. Уезжает.
Как только Игнат паркуется, сразу же вылетаю на улицу.
– Зачем она приезжала? – растерянно бегаю глазами по материнскому лицу, чтобы понять хоть что-то.
– Пойдем в дом, нам с тобой нужно поговорить, – мама берет меня под руку и заводит в столовую. – Чай?
– Нет. Что произошло? Зачем приезжала Лиля?
Мама нервно трет виски и присаживается напротив. Берет яблоко из стоящей корзинки, теребит его в ладонях, потирая бликующие красные бока пальцами.
– Доченька, мы вынуждены прекратить тренировки, именно с этим тренером.
– Она от меня отказалась, да?
– Мы подыщем другого…
– Не надо, – отрицательно мотаю головой, – это бесполезно.
– Тея.
– Это глупая затея, мама, я просто не могу.
– Может быть, стоит сходить к психологу?
– Я не сумасшедшая!
– Доченька, к нему и не ходят сумасшедшие.
– Я должна сама, понимаешь, сама, – растираю по щекам слезы, стараясь не смотреть на маму.
– Хорошо. Если ты считаешь, что так для тебя будет лучше…
– Я не знаю, не знаю, как для меня будет лучше. Не знаю. Я чувствую себя слабачкой. У папы была такая серьезная травма, он ходить не мог, а потом восстановился и стал чемпионом, мам. А я какую-то косточку сломала и больше не могу кататься. Мне страшно, я боюсь, что это произойдет снова. Я же опозорилась, там, на чемпионате юниоров, я опозорилась. Папу опозорила.
– Тея, – мама огибает стол и присаживается передо мной на корточки, сжимает ладошки, – девочка моя, ты правда думаешь, что для папы важны эти победы? Милая, мы любим тебя просто потому, что ты есть. Победы – это хорошо, но они не должны быть в ущерб чему-то, слышишь? Папа тобой очень гордится, как и я. Ты же такая умная, красивая, талантливая девочка.
– Правда?
– Конечно. Не плачь. Хочешь, мы с тобой съездим в город, пройдемся по магазинам?
– Давай, – начинаю рыдать еще сильнее, а мама, улыбаясь, гладит меня по голове.
– Тогда умывайся, и выезжаем.
– Ладно.
Пока я ковыряюсь в ванной на первом этаже и привожу свое красное и распухшее лицо в порядок, в гостиной начинают раздаваться голоса. Прислушиваюсь и выключаю воду. Отчетливо слышу голос отца, и кажется, он недоволен. Выглядываю в комнату и сразу оказываюсь замеченной.
– Никакой машины, – папин запрет мгновенно летит мне в лицо.
– Богдан, что случилось? – мама озадаченно смотрит то на меня, то на него.
– Она сбежала от водителя, села за руль одна и разбила бампер. Плевать на машину, – папа сразу сделал уточнение. –
