на пару метров, протестующе замотала головой.
– Он же не нарочно задержался, – оправдывал её дядю юноша. – Может, он переживает сейчас, а ты так себя ведёшь. Разве это честно по отношению к нему? Что плохого он тебе сделал?
Упрекающие речи парня не пропали даром. Его ученица задумчиво поглядела на мобильный и, шумно вздохнув, вернула его владельцу. Тот с улыбкой кивнул и совершил, пожалуй, глупейшую ошибку: поднёс телефон к уху.
– Куда вы вдвоём подевались?! – прокричал Максим Алексеевич, стремясь услышать собственный голос сквозь громоподобную дешёвую синтезаторную музыку. Очевидно, он искал молодых людей в общей зоне.
На секунду оглохнув и в один миг пожалев о том, что не догадался держать мобильный хотя бы на расстоянии вытянутой руки, Саша сообщил, что они «с Линой и братом решили подождать его за обедом в ресторане».
– Ох, и устрою я вам… Раньше не могли сказать? – донёсся из трубки рассерженный голос. – Я вас уже час здесь ищу!
Юноша изумлённо взглянул на время и опустил телефон в карман куртки. Его мысли озвучила в довольно грубой форме ученица.
– Ведь всего минут десять от силы, – присовокупила она, встретившись с рассерженным взглядом парня.
– Это не повод выражаться. Следи за речью.
– С какой стати? Мы уже выяснили: заставить меня ты не можешь.
Задумавшись на секунду, он пристально оглядел ученицу. В мыслях его заворошились варианты ответов. Отыскав среди них нужный, Саша просиял на мгновение и, крепко и почти больно схватив девушку за талию, вкрадчиво поинтересовался:
– Ты же знаешь, как погибли твои родители?
На сей раз расчёт оказался верным. Застигнутая врасплох такой выходкой, Лиля настороженно пробормотала:
– В аварию все попали, вроде…
– Забавно. Всё-таки солгали, – таинственно прошептал парень. На губах его всё более явно расцветала усмешка. – Это существенно всё упрощает. Значит так. Насколько я полагаю, к тебе лучше обращаться в деловом тоне. Другого ты пока не поймёшь… Мы прибегнем к сделке. Я обещаю рассказать истинную причину смерти твоих родителей, но лишь при условии, что ты больше никогда не позволишь себе ругаться и вообще грубо выражаться. Залогом твоё честное слово, большего не требую. Идёт?
– Ты от меня обета молчания требуешь?
– Ни в коем случае. Всего лишь побуждаю к красноречию, учитывая твои личные интересы.
Было бы глупостью не признать, что юноша попал в точку. Его ученица действительно лучше понимала язык справедливых переговоров. И, откровенно говоря, только его условия и соблюдала неукоснительно. Зная это и втайне лелея в себе исполнительность, она всегда сторговывалась до самых выгодных для себя вариантов.
– Я оставлю за собой право материться, когда это покажется мне необходимым.
– Пусть так. Но необходимость эта не должна превышать одного раза в неделю.
