язык роман «Карантин» в продаже провалился? Почему в России нет романов, подобных «Ложной пустоте» Уоттса, и рассказов, подобных «72 буквам» Чана? Почему на Западе популярна замечательная филологическая фантастика Джаспера Ффорде (редкий случай – научная фантастика на темы филологии и литературоведения!), а в России его книги выходят стандартным пятитысячным тиражом (сравните с тиражами фантастических боевиков)?
Почему попытка возродить научную фантастику, предпринимаемая Антоном Первушиным, Ярославом Веровым и Игорем Минаковым, вызывает не столько интерес, сколько критические стрелы и пренебрежительное отмахивание? У меня есть претензии к «возрожденцам», но вовсе не потому, что они намереваются реанимировать усопшую в бозе российскую научную фантастику. Нужна НОВАЯ научная фантастика. В научной фантастике нужны НОВЫЕ идеи, опережающие СОВРЕМЕННУЮ науку. Нужны идеи, которые будут не просто понятны и интересны, но возбудят у читателя тот самый «пиитический восторг», о котором говорит Борис Натанович.
Научная фантастика в России находится в коматозном состоянии, потому что в таком состоянии находится российская наука. Наука и научная фантастика связаны мостиком научной популяризации, и это особая тема. Почему выдающиеся российские ученые (а такие есть!) не пишут научно-популярных книг, как это блестяще делают Стивен Хокинг, Роджер Пенроуз, Дэвид Дойч, Франк Типлер, Мичио Каку, Брайан Грин (это я только о физиках говорю!) и другие?
Так, может, с рождением в России НОВОЙ научной фантастики и научно-популярной литературы начнется и возрождение российской науки? А новая наука подхлестнет и новую научную фантастику – писать научную фантастику станет престижно, тогда и читатель опять появится. И не придется говорить о том, что научная фантастика умерла…
«Полдень, 21 век» 2011
ДОМ В ВИКТОРИАНСКОМ СТИЛЕ
– Вот неплохой домик, – сказал Гасуэлл и вывел на экран изображение небольшого коттеджа, построенного в стиле модерн, с пирамидальными выступами и конической конструкцией на крыше. – Это в Форест-Роу, сорок миль в сторону Дувра, тихое место…
– Нет, – сказал Максим.
– …И цена вполне умеренная, – с разгона закончил Гасуэлл начатую фразу. – Нет, говорите?
– Мне, – терпеливо объяснил Максим, – нужен дом в старинном стиле. Не замок, вы меня понимаете, но что-то такое… викторианское…
«Викторианское» было словом не из его лексикона, и если бы Максима спросили, что оно означает, с ответом он, конечно, не замедлил бы, как не медлил с ответами никогда в жизни, но и гарантии точности дать не мог – в делах он себе такого не позволял никогда, но сейчас он не делом занимался, хотя, конечно, и делом тоже, поскольку за дом в тихой английской глубинке готов был выложить половину годового заработка.
