да, отец мой жил тут, и его отец, и его…
– …отец, – перебил мужичка Григорий, – понял уже, понял, только я не помню, чтоб тут эстонцы жили
– Э-э… а кто это? – опять удивился мужичок.
– Ну… как вас там называют, народ ваш. Не русский же ты.
– Вадя мы, и других тут нет. Там, – он куда-то неопределенно махнул рукой, – в семи днях пути… сумь живет, там, – он махнул в другую сторону, – емь, там – весь4, а никаких русей тут отроду не было, добрый человек, – развел руками мужичок, – а ты сам-то из каких будешь? Не нашенский, это точно.
– Да русский я, русский, вот… – и, непонятно почему, в доказательство своих слов Григорий перекрестился.
Но судя по выражению лица мужичка, на него это особого впечатления не произвело.
– Дед, ты вообще… крещеный?
Опять ноль реакции.
– Ну, в Бога веришь? – спросил Григорий.
– В Юмалу5… конечно ж, я сам арпуйя6 – жрец, только ему давно до нас, до людишек, дела нету, – мужичок махнул рукой.
– Дед, какой еще жрец, ты себя слышишь?
– Как это какой? Тээтэйя7, травник… по-моему, это ты меня не слышишь… видать, хорошо я тебя посохом-то приложил, – сделал вывод мужичок, потом спросил, подозрительно сощурив глаза, – ты, случаем, не из этих? – и опять куда-то неопределенно махнул головой.
Не поняв, каких таких «этих», Григорий на всякий случай перекрестился и начал оправдываться:
– Дедуль, я же священник, как я могу быть из этих, что ты несешь…
– Да просто… я смотрю, чернявенький ты какой-то, как эти… гуты.
– Побойся бога, дед, какой я чернявенький, ты меня еще хачем назови, я ж русый почти… – и тут только Григорий наконец обратил внимание, что волос у «деда» не седой, а просто белый, почти как у альбиносов.
– Не-е, те не хачи звались, таких не знаю. Те гуты8, и было это, почитай, сорок зим назад. Сунулись они к нам, хотели наши рощи, реки и камни осквернить и их духов обидеть своими деревяшками, которым они свои кровавые жертвы носят… Так мы им тогда так накостыляли, что с тех пор больше они к нам и не захаживают – с гордостью рассказал дедок.
В течение этого рассказа у пресвитера Григория стало складываться смутное подозрение…
«А не из дурки ли сбежал дедушка? Точно, из дурки, а я стою тут с больным стариком время трачу, – сгоряча Григорий чуть не сплюнул, – но других-то нет, вот незадача, а выбираться отсюда нужно…»
– Дедушка, – Григорий сменил тон (мало ли, а вдруг дед из буйных), – а где здесь ближайший населенный пункт?
– Чего? – не понял дед.
– Город или деревня, – непонятно зачем повысив голос, как глухому, прямо в ухо заорал Григорий.
– Что ж ты, добрый человек, так кричишь, так и оглохнуть можно, – отстранился дедок, – в городище надо, так и скажи. Я как раз возвращаться должен, закончил я тут дела свои. Травки, грибочков набрал, пора домой.
– Какой
Сумь, емь, весь – финно-угорские народы, проживавшие в североевропейской части современной России, за много столетий до экспансии славянских племен захватившие эти территории и частично вытеснившие эти народы, а частично насильно ассимилировавшие их.
Юмала – древнейшее небесное божество в мифологии води, божество грома.
Арпуйя (вод.) – жрец.
Тээтэйя (вод.) – знахари и предсказатели погоды.
Го́ты (гуты, геты) – древнегерманский союз племен.
