словно твою любовницу обидели и она жалуется. И ты ради постели ей угождаешь.
Красовский закатил глаза и ответил:
– Ань, у меня есть гораздо менее затратные способы угодить тебе. Насколько я помню, уже с десяток минимум их испробовали, и никого для этого увольнять не приходилось.
Он подмигнул, и в этот момент я краем глаза заметила, что на нас пялятся из-за угла. А потом из-за дверей. И если присмотреться, то таких вот следопытов можно заметить на каждом углу.
Ничего себе, вот это уровень. Рассмотреть соглядатаев было сложно, так как они умело маскировались под работников года, но в фойе, через которое мы шли, сотрудников фирмы поприбавилось.
И все женского пола! Ревность снова начала испытывать меня на прочность. Словно я лежала в пустой пещере, но вместо капелек на меня падали все эти женские взгляды.
– Вячеслав Спартакович, а вы не говорили, что на вас тут охота открыта. Вон как народ засуетился.
Он стал вертеть головой, но, как по мановению волшебной палочки, женское царство расступалось и скрывалось за углами, фикусами и кофейными автоматами. Естественно, он никого подозрительного не заметил.
– Мне очень приятно, что ты ревнуешь, но, поверь, я тут половине не интересен, так как не приемлю отношений на работе…
Он осекся, а я подозрительно вздернула бровь. Угу. И сотрудницы на него, как на сумку на распродаже, не смотрят, и отношения нерабочие Красовский не поощряет.
– Понятно.
– Ань…
Пригвоздила эту хромоножку взглядом так, что даже продолжить побоялся. То-то же! Пусть подумает над тем, что говорит и как это звучит.
Сама же гордо прошествовала к турникетам. Охранники, работавшие на них, как очень уж сально усмехались. Захотелось от души им наподдать, чтобы как в фильмах крутились на этих самых турникетах.
Слава тоже сзади что-то бурчал про то, что такими темпами уволит всех к чертовой бабушке. И начнёт… Перед нами возникла запыхавшаяся девица. Она была как дама из моих московских кошмаров.
Высокая, стройная, в каком-то космическом наряде, который сидел на ней как вторая кожа. Шпильки, вырез – полный фарш. Она показалась мне смутно знакомой.
– Слава! Ты не можешь меня уволить!
Она завизжала, и я вспомнила, откуда знаю эту дамочку. Ее голос руководил моей фотосессией. Так вот кому я обязана шортами, из-за которых теперь ходить не могу!
Красовский же посмотрел на неё, и на его лице с небольшим запозданием отразились признаки узнавания. А потом удивления. А потом недоумения. И понимания, наконец.
Ну а дальше…
– Марина? Ты у меня работаешь?
Не удержалась и прыснула. Не приветствует отношений он на работе. Ага, ага. А с дамочкой этой пазлы собирал и так хорошо это делал, что теперь она томным голосом изливала ему душу.
Мол, как он мог, и на этого человека она положила лучшие годы своей жизни. Правда, Красовский этот цирк очень быстро
