идёт в сторону Руслана, чуть ли не толкнув меня плечом.
Выдыхаю, и плечи от досады моментально опускаются, это замечает жених мамы и сжимает челюсть.
– Что произошло? – спрашивает Руслан маму, едва не скрипнув зубами.
– Милый, мне так больно, – всхлипывает мама. – Я ноготь сломала, – говорит она и протягивает руку жениху.
Тот опускает взгляд на сломанный ноготь и, будто не веря в происходящее, смотрит маме в лицо.
– Ты совсем идиотка? – рычит он. – Ноготь сломала? Голову себе не сломала… – от ругательства он сдерживается, но всё итак написано на его лице.
– Я только сегодня сделала новый маникюр, – жалобно протягивает мама. – И он сорвался с мясом, смотри, – суёт под нос палец с тонкой полоской крови.
– Твою же мать! – закатывает глаза и тяжело вздыхает Руслан. – Иди наверх, Мила, – угрожающе спокойно обращается он к матери.
– Но, Русик, – тянет мама голосом задушенной кошки.
– Марш наверх! – рявкает так, что я сама вздрагиваю.
Мама, обиженно фыркнув и гордо вздёрнув голову, идёт наверх.
Я его ненавижу, но в этом случае полностью поддерживаю. Я из своей комнаты такой крик услышала, что думала – к нам в дом воры забрались, это как минимум. А что имеем? Сломанный ноготь? Трагедия года. Да она так слезами не заливалась, даже когда бедный Арсений Петрович умер. На кладбище только пошатнулась, якобы в обморок падает, чтобы пришедшие оценили, а так – никакого сожаления.
– А ты что стоишь? – рычит на меня Руслан, заставляя вздрогнуть и вырывая из размышлений.
– На меня тоже наорёшь? – смотрю на него с вызовом и тут же понимаю, что неудачный момент я выбрала для поддевания будущего отчима.
Он выглядит таким уставшим, что мне его даже жалко.
– А смысл на тебя орать? – безэмоциональным голосом спрашивает и делает шаг в мою сторону. – Зря только нервы тратить, – произносит, нависая надо мной, как скала.
Пару минут я, как загипнотизированная, смотрю в его глаза и с трудом сдерживаюсь, чтобы не опустить глаза ниже. Пройтись взглядом по мощной груди, твёрдому торсу с чёткими кубиками и ниже – туда, где его… оружие.
«Господи, Лера, ты совсем дура?» – осуждающим тоном кричит здравый смысл.
– Вот и не трать нервы, «папочка», – в горле пересохло, и хрипотца в голосе выдаёт меня с потрохами. – Нервные клетки не восстанавливаются, а в твоём возрасте и подавно.
– Иди к себе, Лера, – спокойно, даже с подобием улыбки на лице, произносит он.
– А то что? – усмехаюсь я, вздёрнув голову ещё выше.
– А то… – наклоняется так близко, что наши губы оказываются в миллиметре друг от друга. От этой близости дыхание перехватывает, а сердце нервно бьётся в груди.
Глаза Руслана покрываются чёрной дымкой, зрачки расширяются, а шумное дыхание делает его похожим на готового
