неопределенно плечами в ответ. А я действительно не знаю, сказал Ар Лиле или нет.
– Не говори матери, – Ник чуть не скулит и строит жалобное лицо. Бездомные псы на свалке и то жизнерадостнее выглядят.
– Не скажу, но при одном условии.
– Каком? – племянник с надеждой вслушивается в каждое сказанное мной слово.
– После оборота все выходные и лето ты работаешь на складе. Отрабатываешь расходы.
Недовольное мычание вынуждает меня вскинуть брови и повернуть голову.
– Отработаю, – соглашается он, понуро повесив плечи.
– Никто и не сомневался. Как зверь? Кстати, ты теперь на домашнем обучении.
Договорить дальнейшие условия не удается, телефонный звонок вновь путает мои планы. Ника отвожу домой, дальше с ним разберется отец. А сам стартую за сто семьдесят километров, там, где нашли машину пропавшей волчицы.
А вот в этот раз реальная проблема, проблема всего клана, а не очередная шалость племянника. Девчонку Суворовых, пропавшую три дня назад, нашли мертвой.
Ребята из соседней стаи случайно обнаружили машину, брошенную в лесу, а в ней тело молодой волчицы. Девчонка – ровесница Мита, ей бы еще жить и жить.
В первый раз за день я вспоминаю о кофейных зернах, припрятанных в подлокотнике. Набираю горсть и закидываю по одному в рот, с хрустом разжевывая. Мой наркотик – кофе и горький шоколад, такой, чтобы сводило скулы и на языке оставалась терпкая горчинка. Иногда стараюсь себя ограничивать хотя бы в кофейных зернах, но проходит неделя, месяц – и я вновь на них подсаживаюсь. Однажды собрал всю волю в кулак и выбросил свои запасы. Как оказалось, подобные меры безуспешны. Что стоит заехать в ближайший магазин? Да и аромат кофе помогает избавляться от посторонних запахов, временами слишком навязчивых.
Съезжаю с асфальтированной дороги на проселочную, изредка поглядывая в навигатор – Илья предусмотрительно скинул координаты.
Коваль Илья – моя правая рука, тот, кому можно доверить свою жизнь и жизнь своей семьи. Он помогал в поисках Лилии и был плечом к плечу в битве со Светлыми вампирами.
Я оставляю машину у начала лесополосы с редкими вязами, за которой скошенное поле.
Слышны голоса, в нос бьет запах чужих оборотней и разлагающегося тела, что неудивительно: девочка пролежала на жаре трое суток.
Зверь внутри меня нервничает, он чувствует смерть – смерть члена своей стаи.
Закидываю с десяток зерен и тщательно разжевываю. Горькую кашицу не глотаю, а оставляю во рту, периодически посасываю.
– Ты быстро.
Илья жмет мне руку, я заглядываю ему за спину, туда, где на водительском сиденье, упершись лбом и свесив руки по бокам, находится мертвая Ирма.
Присаживаясь у открытой водительской двери, я бегло осматриваю лицо, руки. Видимых повреждений нет. Не нахожу ни следов удара при столкновении, ни гематом. Что удивительно, ведь капот красного седана практически всмятку, собран гармошкой к лобовому стеклу. Складывается впечатление, что
