а после взгляд её вдруг становился каким-то задумчивым и туманным, начиная рассеянно блуждать по кухне.
Создавалось ощущение, что девчонка проваливалась в какую-то глубокую кроличью нору, разом попадая в свой собственный, недоступный простым смертным мир.
Интересно, о чём она вообще там думала? Уж точно не о том, как хотела бы мне понравится. И не о том, чем мы бы могли заниматься с ней ближайшие ночи подряд…
Черт, я всегда привык получать от человеческих женщин эмоциональный отклик. От любых женщин. Начиная от практически старух, и заканчивая совсем юными девушками. От замужних, беременных, от порядочных жен и примерных матерей. Любая в человеческом мире откликалась, у любой проскакивал в глазах интерес. Порой, совсем слабый, такой, который сразу же гас под напором воспитания, голоса совести и моральных норм. Порой сильный настолько, что мне были готовы буквально вешаться на шею.
Но на такую глухую, непробиваемую стену я не натыкался ещё никогда. По эмоциональным ощущениям казалось, что девчонке лет десять, либо она вообще мертва. Только в таких случаях, в отношении маленьких детей и хладных трупов я не мог распространить собственную силу.
Вышел из её квартиры, спустился к машине, доехал до собственного офиса, поднялся в кабинет и захлопнул дверь. Мельком глянул на стоящую у стены картину, которую рабочие втащили сюда буквально пару минут назад. С ней ещё нужно будет разобраться, но только позже.
А пока…
Плеснул себе в стакан крепкого спиртного, выпил залпом. Поморщился. Алкоголь не помог. Даже сейчас, спустя столько времени, я всё ещё чувствовал его. Этот странный, нечитаемый запах.
Я почувствовал его сразу, едва передо мной распахнулась входная дверь. И даже не понял в первые секунды, что произошло. Просто застыл на пороге её маленькой квартирки, вдыхая самый невероятный, самый умопомрачительный запах из всех возможных. Шагнул внутрь и, кажется, растворился в нём, или потерялся.
Тонкое звериной чутьё, остававшееся при мне даже в человеческой форме, моментально уловило все ноты и оттенки её аромата. Она пахла так странно. Чем-то необъяснимым, глубоким, свежим. Чем-то терпким и чуть горьким. Волнующим настолько, что хотелось облизнуться. А потом вдохнуть ещё раз. И ещё. И снова. Её запах хотелось пить большими, жадными глотками. Он был непонятным, незнакомым мне, и от этого ещё более волнующим.
Были и другие ароматы. Запах свежей краски, дерева, хлопковой ткани, зеленого чая, мятного печенья и свежесваренного кофе. Но самым сильным, самым ярким и отчетливым – её собственный.
Глухо заворчал зверь где-то глубоко внутри моего сознания. Поскреб большой когтистой лапой, требуя прислушаться к собственным ощущениям. Требуя… её. Требуя привязать, не отпускать, сделать своей, присвоить.
Я уже знал, что это. Понял.
И выругался, со злостью швыряя граненый хрустальный бокал в ближайшую стену. Это был он. Чертов выбор зверя, который невозможен по отношению к человеческой женщине.
Выдохнул,
