их. Кира стонет, прижимается плотнее.
– Вот же черт… – Сам стонет ей в губы.
Ян подхватывает ее под ягодицы, куда-то несет, Кира чувствует теплый металл под собой, а с нее уже снимают майку. Болезненный поцелуй на шее, он так сильно засасывает кожу, что точно останутся следы, но сейчас это не важно.
– Почему ты так пахнешь?
Яна ведет в сторону, снова запах этих цветов, он въедается в поры и в легкие. Грудь идеально ложится в его ладонь, она небольшая, с припухшими сосками, он втягивает их губами, ему хочется сожрать эту девчонку. Она сама стягивает с него футболку, прохладные пальцы чуть касаются горячей кожи, а ему этого мало. Всего мало.
– Пойдем, крыша реально едет.
– Куда?
Кира ничего не понимает, потому что ей не дают прийти в себя. Его руки, губы, они везде. Его так много.
– Тут рядом.
Снова подхватывает под попку, открывает дверь какой-то белой машины, она большая и высокая. Точно, Ян приехал на ней. Ее бросают на сиденье, тут же расстегивают шорты и стягивают их вместе бельем.
– Черт, черт, черт! Детка, ты настоящий соблазн.
Кира приподнимается на локтях, смотрит на парня, стоящего в открытых дверях машины, его грудь тяжело поднимается, на шее пульсирует вена. Ян жадно рассматривает ее, а она совсем голая, раскрытая, он забирается в салон, снова целует, притягивая к себе. Пальцами трогает ее между ног, Кира уже вся мокрая, возбужденная.
– Боже мой… а-а-а… а-а-а…
Стонет, двигает бедрами навстречу, Ян отрывается от нее, встает на колени, насколько позволяет высота салона, тянется к «бардачку» через сиденье, достает презерватив, надрывает зубами упаковку. Спускает шорты, член стоит, бордовая головка блестит. Они оба смотрят на то, как он ловко раскатывает по члену тонкую резину.
Снова наклоняется, целует грудь, что-то шепчет, Кира раздвигает ноги шире, сгибая колени. И почему у нее нет даже мысли о том, чтобы отказать, чтобы сказать «нет»? Ведь наверняка в этой машине вчера и завтра будут кого-то трахать, этот парень будет также умело натягивать презерватив, а потом кого-то натягивать на свой член. Но нет, ни одной мысли, словно ее отключили, словно рядом с ним стоят глушилки на ее рациональные мысли.
– А-а-а… сука…
Кира стонет, даже выражается нецензурно, когда он входит в нее. Большой, напряженный. Входит сразу до конца, так неожиданно, до боли и удовольствия растягивая ее.
– Какая же ты узкая. Ненавижу резинки, потом будем без нее. Хочу чувствовать тебя.
Но Кира опять не слышит этого, потому что то, что с ней происходит, это что-то невероятное. Все ее мужчины до этого были гораздо меньших размеров, ей не хватало именно этого, того, что происходит сейчас. Наполненности до предела.
Толчки резче, Ян подхватывает ее под ягодицы, чуть меняя угол, проникает глубже, а она кричит в голос от удовольствия, накрывающего ее.
– Еще… еще, малыш… еще… да-а-а!..
– Да, сладкая, кончай, кончай, детка.
Кира
