и одним ловким ударом разбивает треугольник, загнав сразу три шара в лунки.
– Хочешь, научу тебя? – предлагает он, обернувшись. – Клянусь, с кием в руке, прогнувшаяся в спине, ты будешь неотразима.
– Не хочу, – возражаю вяло.
– Не хочешь играть или быть неотразимой?
– Ни того, ни другого. Хочу быть свободной! – кричу, забыв о предупреждении не проявлять характер так бурно. – И ты, Рон Купринг, прекрасно знаешь об этом.
Непокорной и дерзкой он позволяет мне быть в постели. Или в любом другом месте, но только когда мы занимаемся сексом. Во всех остальных случаях мне отведена роль сопровождающей – молчаливой и покорной.
– Тебе нельзя! – бросает он коротко и возвращается к игре.
Шар катится по зеленому сукну, покорный удару Рона. Кажется, нет такой вещи, которая не покорна его рукам. Даже эти треклятые шары.
И я.
Я тоже его вещь, которую можно использовать по необходимости, а после спрятать подальше. И все его разговоры о чувствах и даже признания в любви – это только слова. Тем более произносимые во время пика наслаждения. Они не считаются. По крайней мере, для меня.
Короткий стук в дверь. Рон Купринг разрешает войти, и официант устанавливает на отдельном столике поднос с алкоголем и закусками.
– Выпьешь со мной? – предлагает Рон. Наливает в два стакана коричнево-золотой напиток.
Делаю маленький глоток и закашливаюсь. До чего же едкая жидкость: как будто кипятком все внутри обдало. Пытаюсь глубоко вздохнуть, но становится только хуже. Из глаз брызжут слезы.
Но вместе с этим по телу разливается приятная теплая волна. Наверное, впервые попробовать виски – все равно что впервые быть с мужчиной. Немного страшно, больно и в тоже время приятно. При условии, что виски качественный, а мужчина опытный.
– Вот, возьми. – Рон кладет мне в рот кусочек шоколада.
Точнее, пытается, но я успеваю вовремя отвернуться. Не люблю сладости!
– Хорошо, тогда так. – Он протягивает стакан холодного молока.
А вот это другое дело. Так пить виски мне нравится, он приобретает более мягкий вкус и не так жжет горло. К тому же этот контраст между обжигающе-едким и холодным и мягким завораживает.
Пока я дегустирую, Рон перестает играть в бильярд. Откладывает кий и переключает внимание на меня. Его руки ложатся на мою талию, проходятся вдоль спины, словно случайно расстегнув молнию платья. И вот оно уже бесформенной массой спадает к моим ногам.
– Мне казалось, это место не для таких игр, – замечаю, изо всех сил стараясь преодолеть такую знакомую волну возбуждения, готовую накрыть с головой и заставить надолго покинуть реальность.
– Для этих развлечения подходит любое место, – заверяет Рон.
Снимает с меня трусики и, опустившись на колени, стягивает чулки. Я чувствую его горячее дыхание на своем лоне и закашливаюсь, подавившись молоком.
