к новому месту выступления поняла, что невероятно волнуюсь. Давно забытый мандраж и состояние предвкушения. Аплодисменты, жадные мужские и восхищенные женские взгляды. Зависть и страсть, летающие в воздухе. Я скучала.
Давид встретил меня у входа и проводил внутрь. Озвучил сумму гонорара и условия. Немного опешила от такой наглости.
– Ты не многого ли хочешь? Я тебе не куропатка на птицефабрике, чтобы меня так обдирать. Я уже узнавала, сколько что стоит и какие у кого расценки. Давай-ка, дорогой, выключай режим «и ртом, и…»
Он поднял руки в примирительном жесте и с досадой перебил меня:
– Ладно, ладно! Я просто вбухал много в рекламу. Оказывается, тебя многие помнят и ждут. Это дорого стоило. Лан, не кипятись. Да добавлю я десять процентов.
Зная этого засранца, ни капли не сомневалась:
– Двадцать пять, или я ухожу.
Приятно было наблюдать, как его внутренняя жаба съежилась и издала протяжный стон. А он сам побагровел и забегал глазками по окружающей обстановке.
Хорошо, не по моему телу. Но когда дело касалось денег, Давид становился существом бесполым. Поэтому и сработались.
– Двадцать.
– Двадцать – и с тебя хороший тренировочный пилон. Можно бэ у.
Он нехотя протянул руку, и я пожала ее. Вот и ладненько. А теперь перейдем к главному. К сцене.
Без блеска софитов и спецэффектов она казалась совсем простенькой и пустой. Осиротевшей без новомодных примочек, от которых в ночи становилась загадочной и манящей.
Прошлась по покрытию, оценила расположение. А потом повернулась к Давиду:
– А где, собственно, пилон?
Он непонимающе посмотрел на меня, затем на сцену, потом опять на меня. Эх, плакала моя репетиция «импровизации». Придется вечером изгаляться.
– Лан, забыл. К вечеру все подготовят и установят. Все будет в лучшем виде. Ты меня знаешь.
– Именно потому, что я тебя знаю, мне бы хотелось все проверить лично. Не мне тебе рассказывать, как в моем деле важна безопасность.
Все-таки вывел из себя. Вот сколько лет работаю с ним, и каждый раз все на грани фола. Ну нельзя же быть таким рассеянным. Пилон закрепить – это вам не поручень в лестницу воткнуть!
Там особая система, и если ее повредить или нарушить порядок действий, то при очередном элементе я могу просто улететь в зал, как самонаводящийся снаряд.
А мне еще выступать и деньги зарабатывать на новую студию. Тяжело вздохнула. Как бы мне ни хотелось доверять Давиду, но другого выбора не было.
Наставила на него указательный палец и строго сказала:
– Если что-то пойдет не так, я тебя из-под земли достану, а потом обратно засуну.
Он вновь поднял руки в примирительном жесте:
– Сделаю все в лучшем виде!
Сомневаюсь. Ну да ничего. Попробую вырваться от любимых родственников пораньше и лично осмотреть
