но ничего, вошел в норму. Сейчас служба все сутки занимает. Я и женщин-то толком не вижу. Мне бы вдову какую-нибудь, что ли, пусть с ребенком, неважно.
– Ну Ольга не вдова.
– И слава богу. Понравилась она мне. Что я могу с этим поделать?
– Очень даже тебя понимаю. Такой красоты, благородства и ума женщины поискать. Не знаю, как у них там семейная жизнь складывается, однако в любом случае Ольга Васильевна вольностей себе не позволит, тем более что дочурка у них растет.
– Об этом можно было и не говорить. Я сейчас укачу обратно в Ревель, а там служба навалится и все забудется.
– Ой ли? Я тебя знаю.
– А коли знаешь, так помалкивай. Пойдем-ка лучше спать, а то меня что-то штормит.
Так произошла первая встреча Адриана Ивановича и Ольги Васильевны. Ничего, кажется, не предвещало продолжения каких-либо отношений между ними, но жизнь штука непредсказуемая и порой выдает самые неожиданные сюжеты.
Теперь, спустя почти полтора года, Адриан Иванович стоял, не замечая ничего, и, как в тот летний день в Либаве, видел только ее. Ему хотелось подойти к ней, сказать что-нибудь ободряющее, проявить сочувствие, но ноги двумя вековыми стволами намертво приросли к земле. Георгиевский кавалер оробел. Так бы он и не подошел к вдове, если бы не все тот же Дудоров, который в числе прочих присутствовал на похоронах.
Когда скорбная церемония закончилась, Дудоров взялся сопровождать Ольгу Васильевну. Он аккуратно вел ее под локоть, тихо что-то говоря, и как бы невзначай подвел вдову к Непенину.
На того напал столбняк, он не мог вымолвить и слова, и тут Дудоров очень выразительно посмотрел на своего приятеля.
– Добрый день, Ольга Васильевна, господи, какой он добрый, извините, ради бога. Я только хотел выразить соболезнование вам. Это не только ваше, это наше общее горе. Мы все сделаем, чтобы покарать, чтобы жертва не была напрасной, даю слово офицера. Всегда готов помочь вам лично, я сейчас все больше на берегу по службе, здесь, в Ревеле. Располагайте мной, как вам будет угодно. Буду искренне рад оказать содействие в любом вопросе, – сбивчиво говорил Непенин, зачем-то теребя свою бороду.
– Спасибо вам за участие, Адриан Иванович, но я уезжаю к сестре в Гельсингфорс, а потом, скорее всего, останусь жить у родных в Петрограде.
– Да, конечно, сейчас надо быть с близкими, это поможет как-то пережить, – с еще большим волнением сказал Непенин.
– Но вы, если будете в Гельсингфорсе, заходите, буду рада вас видеть. А сейчас, извините, мне надо идти.
– Всенепременно, Ольга Васильевна, ежели будет оказия в Гельсингфорс, зайду, – не сдерживая коварно прорвавшейся улыбки, ответствовал Адриан Иванович.
И снова обстоятельства их встречи, а затем скорый отъезд молодой вдовы делали их отношения, да и просто возможные контакты совсем призрачными. К тому же теперь была война, и начальнику
