есть поступить по-другому ты не мог! – завизжала Линда. – Ты мудак чертов. Знаешь, чего я сейчас хочу?
Все, включая Остейна, напряженно слушали.
– Я бы хотела когда-нибудь увидеть рожу твоей жены-католички, когда она услышит, что раз в два месяца ее уважаемый муж…
– Линда, пожалуйста.
Денолф бросился к двери и, вполне вероятно, побил мировой рекорд по тройным прыжкам в помещении. Он захлопнул дверь и достал бумажник.
– Вот тебе десять тысяч франков. Через несколько дней Вилльям гарантированно вернется домой. Тогда и посмотрим, как будем решать этот вопрос дальше.
– Давай двадцать, – дерзко заявила Линда.
За пару секунд Денолф втянул в свои ноздри столько воздуха, что ему угрожала гипервентиляция легких.
– Вилльям стащил деньги, но видеокассеты все еще лежат в нашем сейфе, – похвасталась она. – Могу себе представить, с каким злорадством их посмотрит полиция, – злорадно добавила она.
Средь бела дня Денолф превратился в жертву ночного кошмара. Он махнул рукой, чтобы она немного подождала, пошел к телефону и позвонил Марку.
– Госпожа Артс сейчас будет выходить, спиши ей двадцать тысяч франков с моего счета.
– Скажи, чтобы он их принес! – гаркнула она.
Денолф кивнул, как примерный раб. Значит, это работало и тогда, когда она была не в кожаном костюме.
– Не надо, Марк. Я сам подойду.
Лодевейк Вандале поприветствовал Ван-Ина дружелюбным рукопожатием. Он указал на уютный уголок рядом с окном. В отличие от вида из окна в приемной сейчас Ван-Ину открывался прекрасный вид на ухоженный альпинарий, в середине которого журчал фонтан. Фонтаны были в моде. Он имелся у каждого уважающего себя человека.
– Хотите что-нибудь выпить, комиссар?
Ван-Ин любезно отказался от заманчивого предложения. Было бы проявлением римско-католического лицемерия превратить смертный грех в грех простительный.
– Не глупите, комиссар. От виски на донышке стакана еще никто не умирал.
Ван-Ин стиснул зубы и помотал головой.
– Тогда кофе?
– С удовольствием.
Вандале положил свою толстую сигару в пепельницу и по внутренней связи попросил кофе.
– В первую очередь я хочу подчеркнуть, что мой визит не имеет официального характера, – отчеканил Ван-Ин.
– Присаживайтесь, комиссар.
Ван-Ин опустился в импозантное кресло, которое почти полностью его поглотило. Вандале сел прямо напротив него. Крепкий старик возвышался над ним, словно голем.
– Я полагаю, что ваш визит связан с находкой на лугу Love[18]. – С замашками современного Нострадамуса он предвосхитил возможный вопрос Ван-Ина.
«Царь небесный», – подумал Ван-Ин. Вандале даже дал имя этой конуре. Он с грустью вспомнил годы своего детства, когда вместе со своей сестрой и дочерью местного бакалейщика
Любовь (
