заставить его молчать. Вандале вынул из бумажника четыре банкноты по десять тысяч. Лицо Барта откровенно сияло. Завтра Мелисса получит свой широкоэкранный телевизор. Когда он потом придет домой и расскажет ей хорошие новости, она вдруг обнажится. Может быть, на ней будет кружевное белье, которое он подарил ей на Рождество.
– Это необыкновенно щедро с вашей стороны, господин Лодевейк.
Вандале дружески похлопал его по плечу.
– Я надеюсь, вы и дальше будете держать меня в курсе?
– Само собой разумеется, господин Лодевейк. Если появится что-то новое, я вас немедленно проинформирую.
Ханнелоре устроилась в саду: ноги в приподнятом положении, стакан охлажденного овощного сока под рукой. Последние лучи солнца скользили вдоль облака, едва касаясь его. Рассеянный свет окрашивал стены их персонального земного рая в соломенно-желтый цвет, словно кто-то надвинул на солнце поляризационные очки. Если верить прогнозу погоды, это был последний день лета.
Ван-Ин демонстративно выложил на стол три сигареты и сделал маленький глоток мозельвейна. Он имел право на два бокала.
– Вкусно?
– Божественно.
Вдали тихо звенели колокола. С юго-востока поднимался ветер. Потом будет дождь, как и обещали.
– Диета в любом случае помогает.
Ханнелоре наслаждалась своим «новым» мужчиной. Ван-Ин сидел в трусах. За три месяца автомобильная шина вокруг его поясницы уменьшилась до размеров спущенной велосипедной камеры.
– Сегодня утром Версавел тоже это заметил. Какой следующий шаг? Собака?
Ханнелоре приподняла брови.
– Собака? – спросила она удивленно.
– Ну да, тогда ты будешь отправлять меня по вечерам выгуливать собаку. Это тоже будет сжигать кучу калорий.
От внезапного порыва ветра зашелестели листья. Это было похоже на звук гремучей змеи.
– Когда скоро появится ребенок, ты, наверное, будешь рад тому, что тебе надо будет выгуливать собаку.
– Что ты хочешь этим сказать?
Ван-Ин зажег сигарету и наслаждался ударной дозой никотина. Ханнелоре приподняла платье, взяла его руку и положила ее себе на живот.
Когда она сидела, округлый живот был более заметен.
– Я еще не скоро увижу, как комиссар Ван-Ин меняет ребенку подгузники, – улыбнулась она. – Думаю, ты благодарить меня будешь, когда я вас с Фидо буду отправлять на прогулку.
Глядя на ее гладкий живот, он представил себе обкаканную детскую попку и его страсть поубавилась.
– С этого дня, Питер, мы можем вести обратный отсчет. Сегодня утром я в первый раз почувствовала шевеление ребенка.
Ван-Ин плотно прижал свою руку к ее животу, но ничего не почувствовал.
– Я вот думаю, а не вредны ли для тебя все эти эмоции, – озаботился он неожиданно серьезно.
Грозные тучи окрасили траву в темно-зеленый цвет. Сумерки медленно
