даже ласковое обращение «дорогая» и проникновенный тон комиссара не смягчили сердца вечно всем недовольной особы. Лицо ее приняло еще более сердитое выражение, и она еще яростнее стала бить по клавиатуре. В эту минуту она напоминала разгневанную гарпию.
– Ответьте мне на один вопрос, моя дорогая. Вы работаете по ежемесячному контракту? – спросил Ван-Ин.
Девушка на мгновение перестала печатать и сердито посмотрела на комиссара.
– Просто… Просто, если вы сию же минуту не позовете доктора Арентса, то через месяц будете торговать бакалеей в магазине Армии спасения, – с трудом сдерживая ярость, проговорил Ван-Ин. В гневе комиссар был страшен и не знал пощады.
Версавел покрутил ус, с трудом сдерживая злорадную улыбку. На регистраторшу было жалко смотреть. Из разгневанной гарпии она в мгновение ока превратилась в испуганного ягненка, отбившегося от стада.
– Хорошо, я позову его, если вы так этого хотите, – дрожащим голосом сказала она.
Девушка тут же стала звонить по телефону. Ее тонкие, изящные пальцы дрожали. Ван-Ин закурил, на его лице играла торжествующая улыбка. В эту минуту он напоминал великого и бесстрашного героя в исполнении Брюса Уиллиса.
– Доктор Арентс только что вернулся с вызова, – недовольно проговорила она. – Подождите немного. Он сейчас подойдет.
Не прошло и минуты, как появился доктор Арентс. Он был одет в белый халат, накинутый на дорогой итальянский костюм. Версавел с восхищением смотрел на него.
– Доброе утро, – поздоровался он. – Я доктор Арентс. О чем вы хотели со мной поговорить?
– Я комиссар Ван-Ин, а это мой коллега Гвидо Версавел.
– Очень приятно, – холодно проговорил доктор Арентс.
Они пожали друг другу руки.
Доктор Арентс недовольно смотрел на полицейских. Он работал уже целых девять часов и очень устал. Поэтому у него не было ни малейшего желания беседовать с ними. А Версавел все не мог оторвать взгляд от молодого доктора, он был красив, как Адонис.
– Мы хотели бы поговорить об этом немецком туристе Дитрихе Фиддле…
– Он в реанимации, – оборвал его доктор Арентс. – Наш пациент в очень тяжелом состоянии. И пока не может отвечать на вопросы полиции.
– Ну конечно, доктор, – сказал Ван-Ин. Комиссар был сама кротость. – Я и не собирался сегодня допрашивать потерпевшего. Он в коме?
Версавел нервно покрутил усы. Комиссар шел напролом, и это могло все испортить.
– Я не имею права отвечать на этот вопрос, – отрезал Арентс.
– Что так? Врачебная тайна? – хмыкнув, поинтересовался Версавел.
– Но вы же сказали, что потерпевший находится в очень тяжелом состоянии, – продолжал настаивать Ван-Ин.
– Да, состояние его действительно критическое, – кивнув, проговорил доктор Арентс. Ему уже порядком надоела эта игра в кошки-мышки. – Чего вы все от меня хотите? Полчаса
