тетки и племянники из деревни. Карина не могла отказать и грузной, астматичной сеньоре Марте. У той опять температурил десятый по счету внук.
С ней не всегда расплачивались за смены. Ее обманывали, но она не считала это за обман. Ее использовали, но она воспринимала это как необходимость делать добро всему миру.
Часто она закрывала глаза и представляла себя в белой тоге, с терновым венцом на голове. Она стоит на высокой горе, раскинув руки в стороны. Похожую фигуру Иисуса Христа она видела на рекламном плакате Рио-де-Жанейро, пока ждала свой автобус на заплеванной остановке. Она хотела быть богиней, младшей сестрой Христа.
Вспышка – и она спасительница мира! Великая, святая Карина. К ней устремляются потоки калечных, больных, прокажённых. Сиротки тянут руки в молитве. Рыдают у ее ног падшие женщины. Каждого она согреет своим светом, прижмет к груди. Ее образ в виде бронзовой статуи венчает самые богатые монастыри Латинской Америки, и в конце утренней мессы в во всех храмах звучит хвалебный гимн Деве Карине.
Мечты Карины летели как выпущенные на волю птицы, благодаря им она не скучала по дороге на работу.
***
Усердие и терпение позволили Карине пройти на бюджетное место медицинского колледжа. Для ее семьи это был подарок небес. Тогда ей не мешали любовные страсти, и она успешно проходила курс за курсом.
Пожилой хирург Диего Мендес проникся ее прилежанием в науках, его подкупило в ней отсутствие страха и брезгливости перед гнойной раной или зловонной распадающейся опухолью. Девочка обещала стать незаменимой медсестрой. Это наблюдение сподвигло седого Диего набрать номер телефона верзилы Альвареса, тогдашнего однокурсника по Университету. Альварес постарел безвозвратно, как и Диего. К его высокой стати прибавились десяток-другой лишних килограммов и диабет. Сейчас Альварес находился на вершине карьерной лестницы: заведовал одним из малопрестижных социальных госпиталей в плотно населенном рабочем районе. Медикаменты и медсестры в его заведении задерживались ненадолго, поэтому он сразу согласился взять Карину на работу.
– Альварес, дорогой, спасибо. Ты будешь ею доволен! – благодарил по телефону седой преподаватель своего друга, посматривая с одобрением на притихшую Карину.
– Диего, дружище, да пустяки! – спешно отвечал Альварес, натягивая прямо на потное тело замызганный, когда-то белый халат. Его толстая рука никак не хотела попадать в руках, синтетическая ткань, перекрутившись, прилипла намертво. Он еще успевал чертыхаться, так как в кабинете стояла убийственная жара, а его вентилятор сдох.
– Поработает твоя студентка годика три, а там, глядишь, и переберется в клинику поприличнее, ближе к центру. Например, к нашему зазнайке Максимилиану, чтоб он лопнул! А видел, в каких халатиках его медсестры – они как ангелы, только крылья осталось приделать, – смакуя мечту о таком ангеле у себя на коленях, продолжал тарахтеть Альварес. –
