в наших краях… Итак, вы – первый.
С аквариумом в руках я направилась к своему соседу. Вид у него был не слишком веселый. Он посмотрел на меня. Я вспомнила, как мы танцевали…
Иван-Джон отвернулся и запустил руку в аквариум, зажал шарик в руке, а потом, так же глядя мне в глаза, медленно раскрыл ладонь. На этот раз отвернулась я.
– Прозрачный! – наконец воскликнул он.
Странно, в его голосе было столько радости, что я усомнилась в страстном желании каждого из присутствующих вырваться отсюда.
Длинноносый нервный господин был следующим, он с удовольствием запустил руку в судьбоносный сосуд и с немалым разочарованием сообщил обществу то же самое:
– Прозрачный…
«Переводчик Шекспира» в старых кроссовках чихнул, извинился, выпустил шарик из рук, полез за ним под стол. И известил оттуда:
– Прозрачный.
Раскосая хищница с безразличным видом сунула свою лапку в аквариум.
– Аналогично! – сказала она, затягиваясь сигаретой и выпуская дым чуть ли не мне в лицо.
– Если никому не повезет, будем тянуть по второму кругу! – сказал мсье Паскаль.
Но мне не пришлось начать этот «второй круг», спустя миг женщина в блестящем платье захлопала в ладоши и воскликнула:
– Амулет!
На ее ладони лежал шарик с маленьким черным цветком внутри.
Мне стало очень интересно: что же дальше?
– Ну вот, Вероника, – улыбнулся мсье Паскаль, – вы и дождались своего часа!
– Поздравляю, Вероника, – подхватил Иван-Джон.
И все пришли в движение, потянулись чокаться своими бокалами к женщине, будто она была именинницей. Она смеялась. Потом встала из-за стола и пропела несколько строчек из песни а капелла. Она пела, закрыв глаза, я видела, как вибрируют ее губы, а гортань переполняют какие-то дивные звуки, которых, как мне показалось, нет в природе… Голос был довольно сильный, с широким диапазоном. Я даже не заметила, что с удовольствием отбиваю такты ногой.
А уже потом вспомнила, откуда знаю этот голос! Это он доносился из радио сегодня поутру:
Никто, никто не сравнится
с ней!
В любой компании она – самая веселая,
у нее самые остроумные шутки.
Все,
все,
все наблюдают, как она
пьет вино, держит сигарету,
танцует…
Она умеет говорить одними глазами –
они такие, что слова – излишни.
Она смеется. Она звенит браслетами.
Ее юбка как флаг!
Наконец певица открыла глаза. Они подозрительно блестели. Бросила салфетку на стол и довольно пошлым жестом отерла указательным и средним пальцами уголки губ, которые раскрыла так, будто произносила букву «о». Этот жест совсем не подходил к тому образу, в котором она находилась минуту назад…
– Ну
