был в темном костюме, черных туфлях и крапчатом галстуке. В эту униформу легко было внести мелкие коррективы, шепотком намекающие на юность – или на зрелость, на чуткость к модным веяниям – или на степенный консерватизм; нюансировка осуществлялась при помощи кашемировых пуловеров, носков от Миссони и изящных очков с простыми стеклами. Но при сэре Джеке Бэтсон обходился без каких-либо атрибутов своей профессии, включая технические средства. Просто посиживал в кресле, улыбаясь номинально-подобострастной улыбкой, словно пришел на собеседование и теперь ждет, пока работодатель заговорит о зарплате, штрафах за опоздание и прочих условиях труда.
Конечно, те времена, когда Джерри Бэтсона «нанимали», давно минули. Десять лет назад произошла радикальная смена предлогов: Джерри решил, что отныне работает С людьми, а не НА них. Итак, в разные периоды (а иногда и одновременно) он работал с «Си-би-ай» и «Ти-ю-си», с освободителями животных и производителями мехов, с «Гринписом» и ядерной промышленностью, со всеми основными политическими партиями и рядом радикальных организаций. Примерно тогда же он начал исподволь дистанцироваться от таких грубых кличек, как «пиарщик», «лоббист», «менеджер по кризисам», «имиджеправ» и «специалист по стратегиям крупного бизнеса». Теперь Джерри – затянутый в безупречный смокинг человек-загадка со страниц светской хроники (в последнее время пестревших намеками, что вскоре к его имени прибавится приставка «сэр») – предпочитал позиционировать себя совсем по-иному. Он – консультант избранных. И не просто избранных, подчеркивал он, а избранных избранными. Это, собственно, и привело его в городской пентхаус сэра Джека, где он потягивал арманьяк сэра Джека, нежно позвякивая носками туфель по стеклянной стене, за которой раскинулся весь погруженный во мрак, подмигивающий фонарями и рекламами Лондон. Он пришел сюда, чтобы разгрызть и попробовать на вкус несколько идей. Чтобы запустить процесс синергии, достаточно было одного его присутствия.
– Вам открыт новый счет, – объявил сэр Джек.
– Мне? – В голосе Джерри прозвенело кроткое, непроницаемое замешательство. – Всеми новыми счетами занимаются Боб и Сильвио.
То была азбучная истина. Сам Джерри всегда находился над схваткой. Он предпочитал считать себя адвокатом высшего разбора, отстаивающим интересы своих партнеров в горних, бескрайних судах общественного мнения и общественного сомнения, а не так давно, решив, что пора расти, вообще произвел себя в судьи. Вот почему разговоры о счетах в его присутствии – это, называя вещи своими именами, легкая вульгарность. Впрочем, от кого, от кого, а от сэра Джека тактичности никто не ждал. Всякий соглашался, что с finesse и savoir[5] у этого человека, бог весть почему, как-то туго.
– Нет, Джерри, друг мой, это одновременно очень новый и очень старый счет. Все, чего я прошу, это, как я выразился, немножко помечтать со мной вместе.
– И мне понравится эта мечта? – Джерри разыграл
Чувство такта
