всего с трехпроцентной надбавкой.
У него было круглое лицо, черные усы, он был высоким и пожилым человеком, без, однако, большого живота, в светлой рубашке, помеченной пятнами пота – на груди и под мышками. Толстые губы изогнулись в приветливой улыбке: мол, приветствую профессионала.
Правда, профессионалом он готов был назвать любого, способного заплатить за вышеозначенную коллекцию или иной предмет продажи магазина.
– Здравствуйте, Иннокентий Арсеньевич, – сказал я, и представился сам, – Мареев, Валерий Борисович. Нам надо поговорить.
– Хм, – удивился он, оценивая меня взглядом, – Это надолго?
– Зависит только от вас, – честно ответил я, глядя ему в глаза.
– Ну хорошо, пройдемте за мной, в кабинет, – сказал Шаров.
Я кивнул, и мы прошли – вниз по ступеням и направо сразу же в конце коридора.
Кабинет у него был ничего себе, хотя я видывал и получше. Главное, что привлекало внимание – обилие картин и картинок. Они просто занимали все пространство стен, практически не оставляя свободного места.
Шаров сел за стол и предложил мне стул. – Итак, – сказал он, усаживаясь и выкладывая сцепленные кисти рук на стол, – я вас слушаю.
– Во-первых, Иннокентий Арсеньевич, – сказал я, решив начать с проверки его реакции, – за каждый проданный экземпляр марок про Москву вы получите не привычные вам проценты, а полную стоимость. Потому что человек, который сдал их в продажу, к вам больше не придет. Он умер.
Шаров среагировал быстро, сразу же осознав, что связь с человеком, приносящим ему левые тиражи и отдельные издания раскрыта. И только потом до него дошло, что сам человек мертв. Или он так изобразил свою реакцию?
– Постойте, – сказал он после секундной паузы, хотя я ничего не говорил и, тем более, никуда не шел, – Вы из милиции?
По закону, я должен был правдиво ответить на этот вопрос. Что я и не преминул сделать, вынимая лицензию и показывая ее хозяину букинистического магазина.
– Я частный сыщик. Близкий друг вашего поставщика считает, что его убили. Он нанял меня, чтобы я расследовал это дело. Вот я и пришел.
– А какое отношения я имею к смерти Сергея Николаевича? – спросил Шаров повышенным, несколько крикливым тоном, слегка побледнев и явно приготовившись к бою; на меня он смотрел недоверчиво и растерянно, явно ошарашенный, на лицензию – как на билет в ад. И тут же добавил, – Я его едва знал!
Открыв блокнотик, я записал новые имя и отчество Самсонова. – Вы – единственный человек, с которым Сергей Николаевич имел деловые отношения в последние несколько лет, не считая коллег по работе. И именно вы – источник его основного заработка. Мне уже известно про ваши совместные дела с незаконной продажей книги Разинского «Загадки Сталина», кстати, про московские марки и еще про несколько проектов. Я пришел узнать у вас, в каких отношениях вы были с покойным, причем, мне нужно очень подробное
