молодого парня в рыбацкой одежде. Поза его была удивительно естественной: чуть подавшийся вперёд корпус, лёгкий поворот головы… Казалось, кто-то окликнул идущего, тот хотел обернуться, но не успел, застыл, запечатлённый в камне. А как тонко были проработаны детали! Каждая складочка на одежде, каждый волосок на голове. И то, что натура не брилась дня три, и что правый глаз у неё косит, веко опущено, а над бровью сидит малоэстетичный волдырь – даже такие мелочи подметил неизвестный ваятель.
– Какая великолепная работа… – начал было восхищаться Аолен, настолько потрясённый совершенством, что даже не задался вопросом, что, собственно, делает прекрасная статуя, одна-одинёшенька, посреди пустынного до безжизненности берега?
– Какая там работа! – перебил Хельги таким голосом, что эльф невольно обернулся и с удивлением обнаружил: на лицах его спутников застыло то же выражение неземного ужаса, что и на каменном челе изваяния. Да и цветом они стали под стать.
– Что с вами? – всполошился эльф.
И друг понял то, что было очевидно для остальных. Будто прояснилось что-то в голове. Прекрасная статуя не была творением рук мастера. Это человек ОКАМЕНЕЛ.
– Он давно тут стоит, да? Лет сто, или целый год? – сдавленно прошептала Ильза, судорожно цепляясь за рукав Хельги.
Диса мрачно усмехнулась.
– Нет. Посмотрите на его руку.
Левую руку несчастного слегка прикрывала складка плаща, потому они не сразу заметили. В каменных пальцах была плотно зажата мелкая рыбёшка. Не каменная – из плоти и крови. Свежая, даже не подпорченная.
Стало совсем страшно.
– За что его так? – подавляя дрожь, выговорил Эдуард.
– Скорее всего, ни за что, – предположил магистр Ингрем. – Просто бывают твари, которые взглядом обращают смертных в камень.
– Ой! Никогда про таких не слышал!
– А их у нас мало осталось, – объяснил Хельги с грустью, непонятно к чему относившейся: к горькой ли участи чудовищ, к собственной ли злосчастной судьбе. – Разве что горгоны на некоторых южных островах уцелели. На них охотятся со щитом. Смотрят в щит, как в зеркало, подбираются вплотную к спящим и рубят башку.
При этих словах и сам рассказчик, и другие наёмники невольно посмотрели на собственные щиты. Увы! Даже у Меридит, всегда содержавшей в порядке своё военное снаряжение, щит был далёк от совершенства. Об остальных и говорить не приходится.
– Безобразие какое! – принялась упрекать демона сильфида. Его щит, самый помятый исцарапанный из всех, в самом деле, не выдерживал никакой критики. – Сотнику стыдно такой иметь! Хоть изредка шлифовал бы!
– Удар держит, и ладно! Мне с ним на балы не ходить, – огрызнулся сотник.
– Причём тут балы, когда о горгонах речь идёт!
– Всего не предусмотришь. И твой щит, кстати, ненамного лучше.
– На моём просто следы боевых ударов. А на твоём
