м. Частенько также появлялся новый мальчик, заменяющий первого. Каждый из них имел собственное представление касательно маршрута, по которому они развозили газеты. Возможно, они хотели разнообразия. Те, кто привык просматривать газету пораньше, чтобы узнать самые смачные новости, прежде чем отправиться на работу автобусом, поездом или воспользоваться другим современным средством передвижения, раздражались, если доставка запаздывала. Между тем пожилые дамы, обитающие в Сент-Мэри-Мид, предпочитали разворачивать газету за завтраком.
В этот день мисс Марпл уже успела прочесть первую страницу и несколько других статей ежедневной газеты, которые она иронично окрестила «всякой всячиной», поскольку нынешний владелец «Дейли ньюсгивер», к неудовольствию самой пожилой леди и ее приятельниц, печатал теперь заметки о мужских портных, дамских туалетах, конкурсах для детей, истории о разбитых девичьих сердцах и жалобные письма женщин. А важные новости он запихивал куда угодно, только не на первую страницу, – как правило, туда, где их невозможно было найти. Мисс Марпл, будучи старомодной, желала, чтобы газеты соответствовали своему предназначению и сообщали настоящие новости.
После полудня, покончив с ленчем и подремав минут двадцать в специально предназначенном для ее ревматической спины высоком кресле, мисс Марпл развернула «Таймс», чтобы не спеша прочитать ее. Нет, и «Таймс» теперь уже не та, что прежде. Более всего раздражало то, что в ней ничего не найти. А ведь как было раньше: просматриваешь газету, начиная с первой страницы и зная, где искать нужные сведения и статьи по интересующим тебя вопросам. Вместо этого в традиционном расположении материалов «Таймс» появились какие-то нелепые перебивки текста. Ни с того ни с сего две страницы были посвящены путешествию по Капри (к тому же с иллюстрациями!), а спортивная рубрика заняла более значительное место, чем раньше. Судебная хроника и некрологи остались почти без изменений. Рождения, браки и смерти, некогда более всего привлекавшие внимание мисс Марпл прежде всего потому, что занимали самое заметное место, перекочевали в другой раздел газеты, хотя последнее время пожилая леди все чаще стала находить их на последней странице.
Прежде всего мисс Марпл занялась главными новостями на первой странице, но не задержалась на них, ибо все это уже прочитала утром и к тому же в лучшем изложении. Она просмотрела рубрики с перечнем материалов: статьи, комментарии, наука, спорт. Потом по привычке перевернула страницу и быстро пробежала глазами рождения, браки и кончины, после чего решила заглянуть туда, где печатались письма читателей, – там мисс Марпл всегда обнаруживала что-нибудь занимательное. Отсюда она перешла к судебной хронике, рядом с которой помещались также сведения об аукционах. На этой же странице часто встречались научные статьи, но мисс Марпл не собиралась их читать, ибо они редко были доступны ей.
Просматривая, как обычно, сообщения о рождениях, браках и кончинах, мисс Марпл уже не в первый раз подумала: «Право же, очень грустно сознавать, но всех теперь в основном интересуют лишь кончины!»
Дети по-прежнему появляются на свет, но имена их родителей вряд ли ей знакомы. Вот если бы рядом с именами новорожденных значились имена их бабушек, то, возможно, она и узнала бы кого-то, к своей радости. И тогда, пожалуй, подумала бы: «Поразительно: у Мэри Прендергаст уже третья внучка!»
Мисс Марпл быстро и не слишком внимательно пробежала глазами колонку «Браки», поскольку дочери и сыновья ее старых друзей давным-давно уже поженились и повыходили замуж. Колонка «Кончины» занимала ее куда больше, ибо она желала удостовериться, что не пропустила какое-нибудь знакомое имя. Аллоуэй, Ангопастро, Арден, Бартон, Бедшоу, Бергоуайзер... (Господи, какая же странная немецкая фамилия. Кажется, он недавно приехал из Лидса!) Карпентер, Кэмпердаун, Клегг. Клегг? Уж не та ли Клегг, которую она знала? Нет, та как будто была Джанет Клегг. Откуда-то из Йоркшира. Макдональд, Маккензи... Николсон. Николсон? Нет, конечно, это не тот Николсон, с которым она была знакома. Огг, Ормерод... Мисс Марпл подумала, что это, должно быть, одна из тетушек. Да, наверное. Линда Ормерод. Нет, она не знала ее. Квонтрил? Боже, да это же, вероятно, Элизабет Квонтрил! Восемьдесят пять лет. Ну разумеется! А она-то полагала, что Элизабет Квонтрил давно уже умерла. Удивительно: прожила так долго, а ведь всегда была такой хрупкой. Никто не ожидал, что она столько протянет. Рейс, Рэдли, Рэфьел. Рэфьел? Что-то знакомое. Рэфьел. Бедфорд-парк, Мейдстоун, Бедфорд-парк, Мейдстоун. Нет, мисс Марпл никак не могла припомнить этот адрес. Просят не приносить цветов. Джейсон Рэфьел. Какое необычное имя! Видимо, она где-то слышала его. Росс-Перкинс. Пожалуй... нет, не то! Райленд? Эмили Райленд. Нет. Нет, мисс Марпл никогда не знала Эмили Райленд. Горячо любимая мужем и детьми. Что ж, очень мило или очень грустно – как для кого.
Пожилая леди равнодушно взглянула на кроссворд и отложила газету, недоумевая, почему ей так мучительно знакомо имя Рэфьел.
«Ничего, потом вспомню, – сказала себе мисс Марпл, хорошо зная по опыту, какова память у пожилых людей. – Это всплывет. Ничуть не сомневаюсь».
Она посмотрела из окна
