человек убитыми. Остаток храброго отряда, однако, удержался в наскоро устроенном вагенбурге, стойкая оборона которого дала возможность подоспеть сюда подкреплению из Баку и Дербента. Рябинин, в свою очередь, сделал вылазку, и Шейх-Али, окруженный со всех сторон нашими отрядами, был разбит и бежал в Табасаранские горы.
Известие об этой победе несколько успокоило больного фельдмаршала. Но расстроенный физически и нравственно, он просил государя уволить его от должности, и был назначен главнокомандующим в Москве.
В этом звании Гудович оставался до февраля 1812 года, когда глубокая старость заставила его просить о совершенном увольнении от службы. Император изъявил на это согласие и пожаловал фельдмаршалу свой портрет, осыпанный бриллиантами, для ношения в петлице.
Последние годы жизни маститый фельдмаршал провел в своем имении, местечке Ольгиополе, и умер в январе 1820 года от старости, на семьдесят девятом году от рождения, завещав похоронить себя в Киеве, в любимом им Софийском соборе.
XIV. РЕДУТ-КАЛЕ
В 1804 году небольшой русский отряд высадился на менгрельских берегах Черного моря и заложил при устьях реки Хопи укрепленный пост, впоследствии названный Редут-Кале. Вначале войска здесь выстроили себе несколько мазанок, обнесенных плетневым забором, и мало заботились о безопасности укреплений, несмотря на то что в семнадцати верстах от них находилась турецкая крепость Поти и что турки с видимым недоброжелательством смотрели на попытку русских утвердиться в стране, которую они еще считали своей.
Паша, начальствовавший над гарнизоном Поти, под дружественным предлогом сделал визит русскому коменданту и потом часто приезжал к нему в гости, в сущности, с целью высматривать и выслеживать, что делается в укреплении. Русские добродушно принимали гостей и так были уверены в их расположении, что вовсе не принимали против них никаких мер предосторожности. Паша подметил между прочим, что ружья, обыкновенно стоявшие в куче, были без кремней и употреблялись только для учений, что в крепости не было ни караулов, ни разъездов – словом, все делалось так, как в крае совершенно мирном и в совершенно мирные времена.
Однажды – по некоторым сведениям это было в 1806 году – русский гарнизон праздновал первый день Рождества Христова и отпраздновал его, как водится на Руси, так, что к вечеру не многие оставались со здоровой головой. Наступила ночь. С моря дул сильный ветер, и под завывание его все погрузились в глубокий сон, как вдруг со всех сторон засвистали пули, и турки мгновенно ворвались в укрепление. Часовые едва успели выстрелить, как уже были заколоты. Поднялась суматоха, но так как никаких средств к защите не оказывалось, то большая часть гарнизона заперлась в казарме, без всякой надежды на спасение.
В это время в густом лесу со стороны Риони раздалась родная русская песня – из лесу выходила команда из двенадцати рядовых при унтер-офицере, отправленная за несколько дней перед
