овладел несколькими замками и разнес ужас по всей стране, совершенно ему покорившейся. Историк этого похода передает между прочим следующий факт, рисующий великодушный характер моурава. В одной из стычек, когда осетины смертельно ранили друга и товарища Саакадзе, князя Мочабели, и хотели отсечь ему голову, моурав самоотверженно бросился на врагов и на плечах вынес из свалки истекавшего кровью героя.
Но ни власть Саакадзе, ни спокойствие царства не упрочивались личными доблестями моурава. Страна колебалась между освободительным делом своего вождя и персидским игом и, к сожалению, чем дальше, тем больше убеждалась, что моураву не одолеть Персии. Настало для Саакадзе трудное время. Многие из аристократов уже отказались от союза с ним, и с каждым днем его силы ослабевали. Народ, утомленный беспрерывной войной, склонялся к миру. Эристав арагвский Зураб вторично изменил моураву, а когда возмущенный Саакадзе пошел на него войной, Зураб соединился с Теймуразом, и в сражении на полях Бозалетских войска моурава были разбиты наголову. Тогда бессильный, лишенный всех надежд, он в другой раз теряет отечество и удаляется в Константинополь. Там имя Саакадзе еще раз пронеслось по всему Востоку. Но эта же самая слава послужила и причиной его погибели. Жена турецкого главнокомандующего (визиря Азама, а по другим источникам – визиря Хосрева-паши), сообщая мужу константинопольские слухи, написала между прочим: «Что значит эта знаменитость моурава, закрывшая твое имя? Что за жизнь, не оглашаемая славой?» Огорченный визирь потребовал к себе Саакадзе и велел отрубить ему голову (1629).
Так погиб полководец и герой, справедливо названный в самом отечестве своем грузинским Алкивиадом[34].
А за год перед тем сошел в могилу Шах-Аббас…
Со смертью Шах-Аббаса (1628) для Грузии не кончилась, однако же, его эпоха – эпоха безусловного персидского владычества. Это владычество провело по грузинской земле такие глубокие кровавые следы, которых не смыло и не стерло целое столетие. Наступает время, называемое в истории временем магометанских царей, то есть царей, преданных Персии, в ней воспитавшихся и туда же уходивших на вечное успокоение, – умершие магометанские цари обыкновенно увозились в Персию.
Это мелкое и незначительное время начинается полным упадком сил страны, утомлением физическим и уступчивостью нравственной. Кахетия и Картли лежали опустошенными; другие царства и княжества, склонявшиеся во время борьбы почти всегда на сторону торжествующей силы, также не избегли разорения. А на другом конце Грузии между тем утвердились турки: они захватили в свои руки Самхетское атабекство, и в нем скоро стал утверждаться ислам, вместе с турецкими крепостями (Ахалцихе и другие). Внутри поднимаются старые династические счеты и раздоры, но только центр их тяжести переносится уже в Тегеран, где процветают грузинские интриги. И так как власть зависела от шахов, которым не безвыгодно было расчленять и обессиливать
Георгий Саакадзе сделался родоначальником нынешней фамилии князей Торхан-Моуравовых.
