уж, подонки еще те, – кивнул Локвуд – Они с малых лет отличались скверным нравом.
– Судя по их поведению, братьям ровным счетом наплевать, что мать их убита, а отец сидит в тюрьме, – добавил Николас.
– А может, это всего лишь бравада? – предположил я, повернувшись к Локвуду. – Вдруг они только делают вид, что им наплевать?
– Не знаю, – вздохнул Тоби; выражение его лица было печальным и гневным одновременно. – Но сегодня я ничуть не удивился, увидав, что Джеральд с Барнабасом охотятся на несчастного ребенка, как на кролика.
Вспомнив, с каким пугающим спокойствием братья рассказывали о своей жестокой забаве, я невольно содрогнулся.
– Пару месяцев назад близнецы приняли участие в драке с приспешниками Леонарда Вайтерингтона. В обществе головорезов, среди которых было несколько слуг сэра Ричарда Саутвелла, они чувствовали себя в своей тарелке. Братья и прежде предлагали свои услуги землевладельцам, которые хотели прогнать арендаторов прочь. За деньги они готовы на все – калечить скот, поджигать дома, избивать людей.
– А каким образом этот, как его… Барнабас заработал свой шрам? – полюбопытствовал Николас.
– История эта произошла несколько лет назад, хотя никто не знает, насколько она правдива, – вздохнув, ответил Локвуд. – Одно ясно: Эдит Болейн, упокой Господи ее душу, никак нельзя было назвать хорошей матерью. Едва родив близнецов, она отдала их кормилице – и на этом закончила все свои материнские попечения. И хотя оба сына пошли в нее – светловолосые, крепкие, – миссис Болейн была к ним совершенно равнодушна и почти не обращала на детей внимания.
Я вспомнил, что, по словам Пэрри, женщина, явившаяся в Хатфилд, отнюдь не выглядела крепкой. Напротив, она была до крайности худой и изможденной. Впрочем, Эдит, если верить рассказам о ней, имела привычку морить себя голодом.
– В общем, эта женщина вела себя не так, как пристало матери, – продолжал Локвуд. – Свои родительские обязанности видела лишь в том, чтобы без конца бранить и сечь обоих мальчишек. Ну а они, понятно, тосковали по материнской любви и ласке. Особенно Эдит злило, что сыновья все время вместе и их невозможно различить. Как-то раз, когда братья завтракали на кухне, мать принялась их распекать. Твердила, как ее бесит, что они похожи как две капли воды. Мол, вчера один из них был пойман за кражей яблок и нагрубил слуге, а она даже не знает, кто это был. Понятия не имеет, кого следует наказать, отчего ей очень досадно. После этого мальчишки вышли во двор. Слуга видел, как они о чем-то шушукались, а затем взяли пучок соломы и принялись по очереди тащить соломинки. Один достал короткую. Блеснуло лезвие ножа, и раздался пронзительный крик. Через несколько минут братья вернулись на кухню как ни в чем не бывало. Только Барнабас был весь залит кровью, потому что Джеральд полоснул его по лицу ножом. «Что вы натворили, недоумки?» – заверещала Эдит, а Джеральд ответил: «Мы сделали это для тебя, мама. Чтобы тебе проще было нас различать».
Николас натужно рассмеялся. Я ошеломленно взглянул на Локвуда:
– Неужели
