Пожалуйста, прошу вас, принесите её, – попросила я.
– Илья… – испуганно прошептала Анна Сергеевна, прижав пухлые руки к необъятной груди. – Ты кого привёл в наш дом?
– Вероника Игоревна, – недобрым тоном заговорил Илья Алексеевич, но я остановила его.
– Прошу вас по хорошему, принесите мне мою сумку. Я докажу всем вам, что этот человек – не Иван. Не ваш сын. Это Максим Юрьевич Устинов. Мой муж, который пропал в горах год назад. – И добавила уже мягче. – Пожалуйста…
– Или что? – спросила Анна Сергеевна.
Я вскинула подбородок и поднялась с колен. Расправила плечи и ответила на её вопрос:
– Или я заявлю в соответствующие органы. Я скажу им, что вы удерживаете человека, моего мужа, выдавая его за другого. Скажу, что вы не сообщили о нём, когда шли активные поиски. И я не поверю в ваши байки, что вы не знали об этом. Вы всё знали. Я вижу это в выражениях ваших лиц. В ваших глазах.
Покачала головой и указала на Макса.
– Вы даже должную медицинскую помощь ему не предоставили! А ведь у него травма позвоночника и серьёзная амнезия! Ему немедленно нужно профессиональное лечение! Я не верю, что вы показывали Макса докторам! Атрофированные и неспособные мышцы нужно нагружать, иначе с каждым днём возможность поправиться у него уменьшается! Медлить с лечением нельзя! Вы поступили и поступаете, как преступники.
Во мне поднялась буря негодования, подняло голову горе, которое я носила в себе весь ужасный год. Начала я говорить спокойно и тихо, но в итоге распалилась и высказала всё, что я сейчас ощутила к этим людям!
– Мы показывали нашего мальчика докторам, – невозмутимо сказала Анна Сергеевна. – Его лечили. И не нужно обвинять нас в преступлении. Иван – наш сын.
– Аня, принеси сумку, – попросил вдруг её Илья Алексеевич. И таким тоном, что женщина не стала что-то говорить против.
Она ушла.
Я повернулась к мужу и снова села перед ним на корточки.
– Я заберу тебя домой. Покажу самым лучшим докторам. Тебя вылечат, поставят на ноги и память… Она вернётся… Есть методики и…
– Я хххх…хочччу, чччтттобы ттты ушшшла… – заикаясь, недобрым тоном сказал Макс. – Тттымммне не ннннравишься.
Я вдруг почувствовала себя обманутой.
– Не говори так, пожалуйста. Сейчас я тебе покажу и докажу, что я твоя жена. Ника. Ты меня называл Никой и говорил, что я во всём тебе удачу и победу. Ты говорил, что я твоя личная любимая победа…
По моим щекам снова потекли слёзы.
Было больно смотреть на каменное лицо любимого мужчины и не видеть в его глазах тех тёплых чувств, что он ко мне питал.
Это был он, сомнений не было.
– У тебя шрам от аппендицита, – сказала я вдруг и улыбнулась. – И родинка на пояснице в виде полумесяца. Я ведь права, да? Я знаю, что права.
За спиной послышался вздох удивления.
– Илья, откуда она знает? – в ужасе прошептала хозяйка дома.
– Потому
