Хопкинс ответила:
– Сегодняшних девушек не очень-то и разглядишь под пудрой да румянами. По мне, так ей очень далеко до Мэри Джерард!
Сестра О'Брайен поджала губы и склонила голову набок.
– Возможно, вы и правы. Но у Мэри нет стиля!
– Что и говорить, птичку красят перышки, – назидательно заметила сестра Хопкинс.
– Еще чашечку, сестрица?
– Спасибо, сестрица. С удовольствием.
Женщины ближе придвинулись друг к другу.
– А знаете, нынче ночью такое случилось… Не знаю, что и думать, – доверительным тоном сказала сестра О'Брайен. – Около двух часов я, как всегда, вошла в спальню, чтобы поудобнее устроить нашу голубку, а она вовсе и не спит, видать, думает о чем-то о своем, потому, как только я вошла, тут же говорит: «Фотография. Дайте мне фотографию». Я, само собой, ей в ответ: «Конечно, миссис Уэлман. Но не лучше ли подождать до утра». А она: «Нет, я хочу взглянуть на него сейчас». Тогда я спросила: «Где эта фотография? Вам нужна одна из фотографий мистера Родерика?»
А она мне: «Родерика? Нет, Льюиса». И смотрю, старается приподняться, ну я к ней подошла, чтобы помочь. Она достала ключи из маленькой шкатулки, стоявшей рядом с постелью, и попросила отпереть второй ящик секретера. И там, точно, оказалась большая фотография в серебряной рамке. А на ней такой красавец! А в углу наискосок написано: «Льюис». Старинная фотография, должно быть, сделана много лет назад. Ну подала я ей ее, а она долго всматривалась, и шептала, и шептала: «Льюис… Льюис». Потом вздохнула, протягивает эту фотографию мне и просит положить обратно. И, поверите ли, когда я обернулась, она уже спала – сладко, как дитя.
– Думаете, это ее муж? – заинтересовалась сестра Хопкинс.
– Ничего подобного! Наутро я как бы между прочим спросила миссис Бишоп, как звали покойного мистера Уэлмана. И она сказала: Генри!
Женщины обменялись красноречивыми взглядами. Кончик длинного носа сестры Хопкинс подрагивал от приятного возбуждения.
– Льюис… Льюис, – задумчиво проговорила она. – Любопытно… У нас тут вроде бы никого нет с таким именем.
– Ну это, видимо, очень давняя история, дорогуша, – предположила О'Брайен.
– Ну конечно. Я ведь здесь всего два года. Интересно, интересно…
– Очень красивый мужчина, – снова повторила сестра О'Брайен, – похож на кавалерийского офицера!
Сестра Хопкинс, прихлебывая чай, произнесла:
– Это очень любопытно.
– Может, они в юности любили друг друга, а жестокий отец их разлучил… – с надеждой произнесла склонная к романтизму сестра О'Брайен.
– А может быть, его убили на войне… – глубоко вздохнув, предположила сестра Хопкинс.
Только сестра Хопкинс, приятно взбудораженная романтическими догадками О'Брайен, наконец покинула дом, как ее нагнала выбежавшая вслед за ней Мэри Джерард.
– Можно мне прогуляться вместе с вами до деревни, сестрица?
– Конечно, моя дорогая.
