она аккуратно положила сестру рядом, и подошла к отвесной стене скалы. Мертвое лицо Тахира с закрытыми глазами, нелепо повернутое в сторону Сестер, казалось улыбающимся, глядя на то, как Хилини смотрела на нее некоторое время.
Сняв тонкую перчатку из ткани с руки, Хилини приложила ладонь к мокрой от попадающей на нее воды стене, отчего большой кусок камня плавно откатился в сторону, открывая проход в большую открытую пещеру. Хилини бережно, без малейших усилий, подняв сестру на руки, вошла внутрь.
В середине пещеры положила ее на большой стол, выточенный из цельного куска камня. Потом вернулась за телом Тахира и, оттащив его в угол пещеры, бросила его рядом с маленьким столиком, заставленными всевозможными склянками, бутылочками и искусно сделанной посудой.
Пещера, в которой они находились, была просто переполнена солнечным светом, падающим сверху через большие отверстия, сделанные прямо в скале. Перевитые лианами и яркими цветами стены пещеры уходили высоко вверх, заканчиваясь высоким потолком, и только, стоящие вдоль них мощные деревянные шкафы и сундуки, оббитые железом, совсем чуть-чуть сбивали царящую здесь природную красоту.
Хилини сняла с лица повязку, показав лицо средних лет женщины восточного типа. Черты лица были похожи на черты лица, лежащего Тахира. Такие же острые скулы, тонкий нос и темная кожа, было похоже, что они выходцы с одних земель.
Ее можно было назвать красивой, если бы не одно но, все лицо женщины было покрыто всевозможными татуировками в виде знаков или символами животных и птиц, живущих далеко на востоке, и глаза, в которых плавала чернильная темнота. Она была точь-в-точь такой же, когда Тахир убил своего брата Шимуна.
Ополоснув руки в бьющем из стены ручейке, Хилини подошла к лежащей без сознания сестре и, взяв со стола острый кинжал, начала аккуратно срезать куски одежды вокруг места, где торчал нож, открыв редко вздымающуюся грудь, всю покрытую такими же знаками, как на собственном лице.
Посмотрев на сестру, она аккуратно сняла с нее повязку, открыв молодое красивое лицо девушки, очень похожей на нее саму. Все портили татуировки и мертвенно белый цвет лица, не помогал даже темный цвет кожи. Сила, вложенная в этот нож, убивала ее, медленно, но верно.
Закончив срезать одежду, Хилини взяла флакончик, стоящий на столе, открыв его, плеснула несколько раз содержимое на нож и вокруг него. Кожа зашипела, пошла волдырями, но Хаве наоборот стало легче. Дыхание выровнялось, а черты ее лица расслабились.
По всей пещере были расставлены жаровни с углями и Хилини, не спеша обошла их все. Зажгла все до одной, кинув в каждую щепотку трав, взятых из стоящей рядом шкатулки. Сладкий запах распространился по все пещере, найдя выход в отверстиях вверху.
Хилини села на колени перед столом, на котором лежала сестра, и начала говорить слова. Слова, которые постепенно выстраивались в песню, протяжную, от которой хотелось бежать подальше.
Слова повторялись, но менялся ритм. Сначала нотки ее голоса
