я все же осторожно бросила тарелку.
Но пушистый ковер смягчил ее падение, и она шлепнулась с глухим стуком, даже не получив ни единой трещинки. Ладно, у меня еще десять осталось. И решительно потянулась за следующей.
– Насколько я знаю, тут все боятся лишний раз голос подать в его присутствии, слуги передвигаются по стеночке, – фыркнул он насмешливо, и я едва сдержалась, чтобы следующую тарелку не запулить прямо в него.
За Мартина в самом деле стало обидно, и веселость Аркенуса показалась совсем уж неуместной. Либо он действительно не понимал, не видел проблему, либо ему было все равно. И я лишь убедилась, что правильно расставила приоритеты, решив выяснить сначала все по нему.
– Вот именно! Его тут не любят и боятся! Это ли здоровая атмосфера для развития десятилетнего мальчика? А еще у него не все получается в некромантии, а учителя нормального нет. Тот, кто с ним занимается, учит его теории, а на практику собственных сил не хватает. Разве это нормально? – тут же завелась с полоборота.
И, довольная собой, с силой бросила тарелку на пол. Но та разве что не отбилась, как резиновый мячик. Уцелев, откатилась куда-то в угол под моим изумленным взглядом. А руки, между тем, потянули уже следующую.
– Предлагаешь запечатать силу принца? В принципе, можно. На отношение окружающих это не повлияет… – принялся рассуждать Арк, но, перехватив мой взгляд, усмехнулся. – Ладно, не смотри на меня так. Подрастет – через четыре-пять лет отправится в межрасовую академию на землях дроу, там его научат всему.
– А до того?
– А до того ничего особо критичного он сделать не сумеет. Мелкие эксперименты особых последствий не несут. Так что пусть развлекается, изучает теорию…
– Но он одинок. Его даже собственная семья не любит, разве не видишь? – пробормотала тихо, продолжая сверлить Аркенуса внимательным взглядом.
В памяти мигом пронеслись все оговорки Мартина и вселенская грусть и обида, отражавшиеся в его глазах. У детей не должно быть такого взгляда…
Из пальцев с тихим звоном выскользнула тарелка, приземлившись на каменный пол, неприкрытый ковром, заставив меня вздрогнуть. Но, зараза, тоже не разбилась.
– Жизнь временами поганая штука, «неудобных» детей часто не любят, что не мешает им вырастать и начинать жизнь с самого начала. Самим строить свою судьбу и добиваться своих целей, – негромко заметил мужчина, а по его лицу на миг тенью пролетела тоска.
– Как ты?
Этот вопрос сорвался с моих губ раньше, чем я успела осознать в полной мере смысл его слов.
– Возможно.
– Разве это правильно? – опустив взгляд, уже машинально потянулась за следующей тарелкой, покрутила ее в руках, рассматривая золотистую каемку, прежде чем продолжить:
– И потом, если ты знаешь, о чем говоришь, разве нет желания помочь кому-то, исправить ситуацию?
– Не замечал за собой альтруизма. В мире редко встречаются те, кто искренне ценит помощь и для кого она в самом
