её к первой брачной ночи. Только когда «лже-Кенна», «леди Гормлэйт Эррал» и возникшая как из-под земли Сондра («Где-то пряталась от меня, паршивка», – понял Греиг) зашли в покои, где для молодоженов было приготовлено брачное ложе, управляющий вздохнул с облегчением. А когда из покоев с ворохом одежды вышли Лилис и Сондра, схватил их за шкирки и поволок в свой кабинет, где и узнал подробности сегодняшнего спектакля. «В конце концов, ничего страшного не случилось, – рассуждал потом Греиг, – Клятвы в церкви давала настоящая Кенна и на брачном ложе ждет мужа тоже она. Ну, повеселилась девочка. Хорошо, что обошлось, и её никто не узнал. А и муж тоже хорош! Даже не потрудился узнать Кенну получше». «Так ему и надо», – решил в итоге Греиг, сердитый на Финдли, который остался равнодушен к его любимице.
Когда новобрачный присоединился к молодой жене в постели, он почувствовал, как её трясёт.
– Кенна, если Вы ещё не готовы, мы можем отложить на потом…
– Нет, я не хочу, чтобы такие, как граф Кэмерон, имели основания усомниться в истинности нашего брака…
– Я буду осторожен. Попробуйте расслабиться…
Кенна закрыла глаза и попыталась выровнять дыхание. Финдли был опытным любовником. Конечно, он предпочитал заниматься любовью со зрелыми женщинами, в основном, вдовами (во избежание неприятностей), но не отказывал и девственницам, которые сами хотели лишиться невинности в его объятиях, при условии, что никто из них не будет потом требовать женитьбы.
Под умелыми руками мужа Кенне удалось справиться со страхом и, хотя соитие доставило ей неудобство, но боли почти не было. Когда горячее семя оросило её лоно, и Финдли скатился с неё, она даже испытала сожаление, что всё так быстро закончилось. Муж осторожно вытер кровь, смешанную со спермой у неё между ног, они молча поменяли простыню, и улеглись каждый на своей стороне кровати.
Финдли быстро заснул, а вот Кенне, взбудораженной яркими событиями сегодняшнего дня, это никак не удавалось. Сначала она просто лежала, глядя в потолок, и вспоминала церковь, их сухие клятвы и лицо Финдли при этом – такое равнодушное, пустое. И его же лицо на крыльце, когда он поднял на неё (ну, не совсем на неё, а на Гормлэйт) глаза и в них появилось какое-то ошеломленное выражение. Тогда она на миг испугалась, что он узнал её, а сейчас, когда стало понятно, что всё-таки – нет, поняла, что, скорее всего, заинтересовала его. И теперь по-другому читались взгляды Финдли, которые он бросал на неё во время трапезы и танцев. И разговор с его старшим братом Лакланом заставлял сердце учащенно биться не от страха разоблачения, а от радости.
А потом Кенна осторожно повернулась к Финдли и стала его разглядывать: его длинные немного кривые ноги мужчины, привыкшего перемещаться больше на лошади, чем ходить пешком, его мощный торс, бугрившийся мускулами, сильные руки, так твердо держащие меч, и такие ласковые на её теле. Его суровое лицо под мягким светом луны расслабилось и казалось особенно
