на ноги, сказал он.
– Я спущусь через несколько минут. Хочу привести себя в порядок.
Не возражая, Дон, к счастью, вышел, а Бьянка пошла в ванную и умылась холодной водой, приводя в порядок растрепанные после сна, волосы. Спустившись в столовую, она впервые за этот день столкнулась с обслуживающим персоналом. Горничная Марси, с которой Бьянка раньше находилась в приятельских отношениях, несла большой поднос с едой.
– Привет, Марси, – поздоровалась она, заходя вслед за ней в комнату, где во главе стола уже сидел Дон.
Марси кинула на него неуверенный взгляд и кивнула Бьянке.
– Добрый вечер, миссис Гвидиче!
Бьянка без слов поняла, что их отношения отныне изменились навсегда. Дон не одобрил бы дружбу с прислугой. Марси была дочерью простого солдата, а она, отныне, женой их Дона.
Подавив разочарование, Бьянка села на стул, который ей любезно отодвинул муж, и Марси тут же поставила перед ней тарелку, после чего ушла, оставляя их одних.
– Я заметила, что в доме мало людей, – осторожно поинтересовалась она, приступая к еде.
– Если ты имеешь в виду прислугу, то я предупреждал о том, что на время нашего медового месяца многих отпустил. Если же имеешь в виду семью, то им пока здесь не место.
Медовый месяц. Неужели он надеялся на сближение? Она не думала, что это возможно, при таком начале отношений, что было у них. Им даже поговорить было не о чем. Ужин прошел в тягостном молчании.
– Чем ты обычно занимаешься по вечерам? – спросил ее Дон после того, как они закончили есть.
– Читаю или смотрю телевизор, – честно ответила девушка.
– Отлично, пойдем, – сказал он, протягивая ей руку.
Бьянка не стала заострять на этом внимание, как и на своем нежелании прикасаться к нему. Вложила свои пальцы в его ладонь и встала, чувствуя, как побежали мурашки по коже от этого касания. Его рука была теплой и сухой, с явно ощущающимися мозолями из-за частого обращения с оружием. У ее отца тоже были эти мозоли и она знала, от чего они возникают. Эта мысль расстроила ее и Бьянка про себя попросила прощения у Бога за своего покойного отца, который прожил свою жизнь далеко не праведным образом. Она всегда делала это, когда вспоминала о нем.
– О чем ты думаешь? – спросил Дон.
– О своем отце. Вдруг, вспомнила о нем.
Бьянка предпочитала быть предельно честной в большинстве случаев и редко позволяла себе лгать, всегда отвечая прямо на вопросы. Дон кивнул, смотря на нее слегка настороженно, и повел вверх по лестнице, все еще держа за руку. Они поднялись на третий этаж и, открыв ближайшую к лестнице дверь, оказались в домашнем кинотеатре с огромным экраном и удобной мебелью. К сожалению, мужчина потянул ее в сторону двухместного дивана, проигнорировав кресла, и усадив на него, устроился рядом, так, что их бедра соприкасались, несмотря на все ее усилия отодвинуться.
– Что хочешь посмотреть? – схватив пульт, спросил он.
– Послушайте…
– Послушай, –
