руководителей, озабоченных судьбой страны. Сам Ельцин признавал это. Горбачев в последнее время разъезжал по всему миру, но мы, члены правительства, даже не знали, о чем он говорил с глазу на глаз с лидерами иностранных государств. Раньше было принято все вопросы предварительно обсуждать на политбюро, на Президентском совете или Совете Безопасности, а теперь все отдано на откуп Горбачеву.
Затем я рассказал Леканову, как президент Южной Кореи передал Горбачеву 100 тысяч долларов из кармана в карман. Да, за подобные «сувениры» принято расплачиваться.
Но следователь меня как будто не слышал. Он ждал признаний в заговоре. Ну что же, слушайте. Мне скрывать нечего.
Когда мы собрались в субботу 17 августа на объекте КГБ в конце Ленинского проспекта, то пришли к выводу: необходимо лететь к Горбачеву в Форос, убедить его в том, что с подписанием союзного договора Советский Союз прекратит свое существование. Горбачев прекрасно знал: Украина подписывать договор отказывается, впрочем, как и Прибалтийские республики. Давили на Ельцина и демократы в лице суетливого царедворца Юрия Афанасьева.
Премьер-министр В. Павлов охарактеризовал экономическую ситуацию в стране как тревожную. Он сказал, что перед отъездом на «отдых» Горбачев принял участие в заседании кабинета министров, потребовал в случае необходимости ввести чрезвычайное положение. Потому-то и полетели в Форос для откровенного разговора. До подписания договора оставалось двое суток. Самолет выделило Министерство обороны. Вылет назначили на 13 часов в воскресенье.
Возвратились товарищи из Фороса поздно вечером, около 22 часов. Мы ждали их в Кремле в кабинете Павлова. Кроме меня и Павлова, присутствовали Крючков, Пуго, Ачалов. Янаев подъехал около 20 часов, вслед за ним – Лукьянов.
Прибывшие из Фороса товарищи рассказали: Бакланов обрисовал Горбачеву ситуацию – страна катится к катастрофе, необходимо вводить чрезвычайное положение, другие меры уже не спасут, оставим иллюзии[17].
Поделился своими впечатлениями о встрече с Горбачевым и Шенин. Вдруг оказалось, что у Горбачева разыгрался радикулит. Олег Семенович резюмировал: «Скорее всего, Горбачев хотел избежать встречи с товарищами. Но когда понял, что без разговора товарищи не уедут, через час объявился».
Затем Болдин высказал свое мнение о необходимости принятия срочных мер по стабилизации обстановки, отказа от подписания договора. Затем Варенников доложил о положении в армии. Валентин Иванович не любит мямлить, говорит всегда четко и ясно. Это и дало повод президентской чете сделать вывод, что генерал армии Варенников из всех приехавших был самым настойчивым и грубым. Валентин Иванович понимал, что мы теряем.
Он прошел с боями от Сталинграда до Берлина, видел, что творили немцы на советской земле. Докладывая президенту о положении в армии, о том, как восприняли офицеры и весь личный состав вывод войск из Германии, он искренне волновался. Варенников напомнил президенту слова,
Эту мою фразу из записи допроса журнал «Шпигель» убрал, оберегая авторитет «лучшего немца».
