страдания, боль, мучения – для других. Если истинная любовь-агапэ постепенно зарождается между двумя личностями, которые готовы эту любовь принять и пожертвовать своей эгоистической жизнью ради нее, то они прекращают быть адом друг для друга, и тогда в их общении наступает «рай спокойствия и взаимопожертвования», тогда им не страшны никакие волнения и смущения в отношениях, поскольку эти отношения строятся на крепком фундаменте любви-агапэ. Таким образом, любовь-агапэ позволяет преодолеть одиночество и установить единство душ, примирить внутренние миры любящих друг друга личностей и установить между ними гармонию и взаимопонимание.
По К. Льюису, любовь к другому осуществляет по мере достижения любви к Богу. Верно и обратное: любовь к Богу достигается по мере осуществления любви к другому. Однако любовь-агапэ без Бога оказывается недостижимой целью. «Мы должны молиться, – полагает К. Льюис, – чтобы это дар был дан нам» [155, p. 145].
К. Льюис предлагает рассматривать любовь-агапэ в контексте бинарной оппозиции «любовь – ненависть». Ненависть не обязательно означает агрессию, злобу, желания уничтожить другого. Рассматривая оппозицию «любовь – ненависть» в библейском контексте, К.Льюис подчёркивает: «… ненавидеть значит не уступать, сопротивляться, когда тот, кого ты любишь пусть мягко, пусть из жалости, говорит с тобой от имени сатаны. Христос учит, что человек, служащий двум господам, возненавидит одного и возлюбит другого. Речь тут, конечно, не о чувствах, не об отвращении и восхищении. Такой человек будет соглашаться с одним, а не с другим, работать на него, служить ему» [66, с. 199]. Ненависть, таким образом, становится своеобразной обратной стороной медали. В христианском контексте, например, любовь к Богу непременно связана с ненавистью к греху и самому себе как носителю греха. Любовь и ненависть формируют пределы, выходы за которые оказываются недоступны для человека [83]. Данные пределы могут быть выражены в виде декартовой системы координат, которая помогает определить положение каждого человека в двух полюсах «Бог – человек» и «любовь-агапэ – ненависть».
Как представляется, невозможно рассматривать любовь-агапэ в отрыве от других форм любви, прежде всего, любви-филии, которую мы понимаем как дружбу.
К. Льюис осуществляет пересмотр универсалисткой «парадигмы», предполагающей сведение всех форм любви к одной форме и ставящей знак равенства между любовью и уважением.
Универсалистская «парадигма» в понимании любви критикуется не только К. Льюисом. Например, Юрген Мольтманн, теолог, профессор богословского факультета Тюбингенского университета, предлагает, что вместо того чтобы сосредоточиться на «Христе как пророке, священнике и царе, он (человек – О.В.) должен видеть его, прежде всего, как друга» [159, p.67]. Идея дружбы с Богом, с точки зрения Мольтманна, отражает кантианские темы любви и уважения. Он настаивает на том, что дружба должна сохранять открытость в отношениях с Богом.
С
