Будешь выступать, дед тебя в интернат сдаст!
– А что это? – вяло поинтересовался Ромка, теряя последнюю надежду. – Кажется, что-то вроде спецшколы, да?
Голос за дверью театрально расхохотался.
– Что-то вроде тюрьмы, – ехидно и доходчиво объяснил он, успокоившись, – спецтюрьмы для малолеток, с которыми родители не справляются. Там вместо компьютеров в лучшем случае шашки. Как средство воспитания и интеллектуального развития.
– Надеюсь, это не дымовые шашки, – пробурчал себе под нос Ромка и внятно добавил, повернувшись в сторону двери: – А можно… можно я с собой "ролики" возьму?
– На здоровье, – мягко отозвался голос отца, принявший его капитуляцию. – И "ролики", и шарики, и панамку сверху. Все забирай, только в дороге поаккуратней – не ровен час, порастеряешь еще…
Вот с этим славным напутствием отца Ромка в два дня собрался и отбыл автобусом по месту назначения в сопровождении мамы, которая на пути совсем его заговорила, популярно объяснив сыну, что ее родина вовсе никакая и не глушь, а вполне приличный улыбчивый городок, да еще и постарше Москвы на годок. Козельск уже стоял, а Москва только строилась. Мог бы и столицей прорасти, когда б в Москве не Лужков.
У въезда в город их встретил огромный богатырь, выкованный из железа, который держал в руках меч и щит с девятью крестами. Над его головой застыл колокол, некогда, должно быть, собиравший козельчан на битву с врагами, а от правого плеча к стопам спадала славянская вязь с названием нынешнего райцентра и стародавней датой его основания.
Богатырь Ромке понравился, но вот домики с печными трубами, невзрачные и покосившиеся, первое впечатление подпортили. Правда, дед, встретивший их на автовокзале, отчасти сумел поднять Ромке настроение. Пусть он и не походил на железного богатыря, зато «конь» у него точно был богатырский.
Максимыч прибыл за своими на «КамАЗе», в просторную кабину которого и усадил желанных гостей. Ромке еще никогда не доводилось так возвышаться над дорогой и представлялось, как будто летит он на самолете, поплевывая – в переносном смысле, конечно – вниз на крыши «жигулят» и «волжанок», снующих игрушками под колесами дедовского гиганта.
Жаль, удовольствие было недолгим. В одной из окраинных улочек города машина притормозила у внушительного вида ворот и послушно встала. «КамАЗ» остался на улице, а Ромка с мамой отправились за дедом в дом, выкрашенный свежей синей краской, с высоким крыльцом и большими зелеными окнами.
Просторный двор за воротами был отгорожен железной сеткой – рабицей, отчего все происходящее на соседском подворье было видно как на ладони. За забором о чем-то оживленно беседовали две девчонки в простецких цветастых платьицах, обе с косами, и мужчина довольно бесшабашного вида, похожий на московских бомжей – с взлохмаченными волосами, в старомодной рубашке навыпуск и драных штанах в каких-то масляных пятнах. Пока дед возился с дверным замком, все трое косились на Ромку так очевидно и пристально,
