style="font-size:15px;"> – Это что ещё за концерт? Почему да почему. Потому что нет у нас больше свободных сотрудников со знанием корейского.
– Да я его практиковала всего пару лет.
– Зато ты там жила. В каком городе, тьфу, сегменте жила?
– Это так важно?
– Я тебе вопрос задал, или мне в личную карточку залезть?
– Сарин.
– Ох-хо-хо. Видишь! Так ты там как рыба в воде.
– Даль Фёдорович…
– Да что это с тобой, а? Хайт? Ты прям побледнела. А ну-ка, присядь.
Ния, нервно потирая лоб, села. Вернулось самообладание. Она выпрямилась, глубоко вздохнула. Мысленно уже отругала себя за несдержанность перед начальником.
– Я очень извиняюсь, Даль Фёдорович.
– Что стряслось?
– С этим сегментом у меня сложились… не самые лучшие отношения.
– Ты о школе, так? Ведь ваша семья лет так десять назад вернулась?
– Пятнадцать. Да, о школе.
– Слушай, ну ты уже взрослая девочка, к тому же специалист. Такие выпады, – Березин очертил пальцем кабинет, – как минимум непрофессиональны.
– Ещё раз прошу меня извинить.
– Да ничего.
– Но почему я? А как же то дело со студентом?
– Давай будем честны друг перед другом: зная твой уровень раскрываемости дел, эпопея со студентом вряд ли получит разрешение. А вот если Андрюха постарается…
– Понятно, – Ния подняла руку, – не продолжайте.
– А почему именно тебя… – Березин потёр щетинистый подбородок, – а кого ещё?
– Например, Юра Ким из второго кабинета, у него так вообще отец кореец.
– Юра на больничном.
– Подождать его нельзя?
– Слушай, Хайт, я и так с этим затянул. Честно тебе признаюсь, я игнорировал письма сколько мог, даже всякие глупые отмазки придумывал, но они написали выше. Надавили, так сказать.
– Почему любого другого послать нельзя? А если бы не было у нас человека со знанием языка?
– Управление не будет выделять деньги на переводчика: ни живого, ни электронного. Мы оказались ближе всего, с минимальной загрузкой по делам, да ещё и с подходящим сотрудником. И вообще, какого лешего ты препираешься? Начальник сказал – подчинённый сделал. Завтра вылет. В Инчхоне тебя встретит их человек и отвезёт сначала к суперинтенданту по работе с иностранными коллегами, а потом уже на рабочий участок, к которому тебя временно припишут как следователя поддержки.
– Неужели вы не знаете, как они там относятся к иностранцам?
– Хайт, это не школа и не институт, сама прекрасно знаешь, что делать. Будут плохо с тобой обращаться – накатаем заяву в мировой суд. Не переживай. Я и Андрюха будем на связи. Чуть что – звони.
Ния облизала пересохшие губы, совсем не заметив, что задерживала дыхание, когда Березин давал первичный
