я Войнов
© Серёжа Пудиков, 2022
© Женя Войнов, дизайн обложки, 2022
ISBN 978-5-0056-3537-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Вместо пролога
Однажды судьба забросила меня в район метро Чистые пруды, и я решил пройтись по местам своего детства. Начал я свой поход с Уланского переулка, потом прошелся по Даеву, свернул в Ананьевский. Обозрел свой дом со всех сторон, и закончил прогулку на Сретенке, пройдя по Сретенскому тупику и Панкратьевскому.
Увиденное повергло меня в шок. Помните песню из кинофильма про бандитский Петербург? Там есть слова – «я иду в этот город, которого нет». Вот и я увидел, что города моего детства больше нет. Ворчать по этому поводу бессмысленно, так устроена жизнь, но чувствовал я себя так, как будто меня обокрали. Пройдет время, и никакие археологические раскопки не смогут восстановить облик и передать аромат того «моего» города, он жив в моей памяти и памяти моих друзей. Слава Богу, память меня еще не сильно подводит, поэтому буду потихоньку вспоминать, качаясь на «волнах моей памяти». Я реально (и не высоко) оцениваю свои «литературные» способности, но некоторые друзья-одноклассники, прочитав мои туристические опусы, настаивали на том, чтобы я продолжил и описал нашу школьную жизнь. Я поддался на их уговоры. Правильно я сделал или нет, судить вам…
Поплыли?
Дом
Жил я в доме №16/18 по Большой Колхозной, теперь Большая Сухаревская. Дом интересный. Стояли на Садовом кольце два дома постройки 1894 года, один 4-х этажный, другой 5-этажный. Эти дома были доходными и принадлежали Варваре Канаевой, дочери Георгия Канаева директора института восточных языков. Потолки в них были 4,5 метра, а стены больше метра. В начале 1950-х их объединили и надстроили до 8-ми этажей. Встроили лифт, провели мусоропровод, правда потолки у нас были всего 3 метра, да и стены сделали потоньше.
Въехали мы в квартиру в конце 1953 года. Семья по теперешним меркам была большая – пять человек. Родители и мы – три брата.
Так наш дом выглядит сейчас
Мы жили на 5 этаже, а под нами был «старый дом». На 4-м этаже была коммунальная квартира, в ней обитало семейство Эльдаровых и еще кто-то. Сам Эльдаров был мужчина видный, но хромой. Жена – красавица и два сына Андрей и Костя. Сыновья были гораздо старше меня. Эльдаров оказался князем из какого-то захиревшего кавказского рода. Иногда к нему приезжали с Кавказа какие-то люди в национальных одеждах, привозили фрукты, вино в мехах, чурчхелу.
Однажды Костя принес мне в подарок большую коробку с игрушками. Там были и солдатики, и кубики и даже самолет. У меня начались боевые будни. Формировал на полу две армии, строил из кубиков крепости и бомбил, бомбил. Осмотрел как-то свои полки, понял – не хватает боевых слонов. У матери на трюмо стояло, как раз, семь штук. В первом же бою слоны очень пострадали от меткой бомбардировки кубиками. Я собрал их в узелок и засунул под ванну, в дальний угол. Когда мама умерла, в ее вещах нашелся узелок. Развязали, а там слоники! Помните вопль «Мои!» из «Начальника Чукотки»? Мои! Боевые! Я заплакал от счастья. Теперь я в них не играю, конечно, они, как и полагается ветеранам, отдыхают от баталий – стоят на камине, на даче.
Костя женился на француженке и укатил в Париж. Но до этого, братья переводили к себе весь состав дома моделей с Кузнецкого.
Костя уехал, а Андрей стойко продолжал семейную традицию. Однажды, я уже работал, сотрудница привела в офис свою подругу. Подруга оказалась модельером с Кузнецкого. Я тут же вспомнил Эльдаровых, как она краснела…
У Эльдаровых всегда были собаки – сеттеры, спаниели, а потом они завели дога, вернее догиню – Линду. Добрее и радушнее существа такого роста я не встречал.
Она дружила со всеми детьми во дворе. Помню, пришел домой, вызвал лифт, жду. Двери лифта открываются, из лифта вылетает Линда, встает на задние лапы и облизывает мне лицо. Как я не обмочился, до сих пор загадка.
На третьем этаже жил парень с революционной фамилией Бронштейн. Знаменит тем, что к сорока годам, был женат семь раз.
В первые года нас замечательно обслуживали. Непродолжительное время к нам приходила молочница (благо три вокзала недалеко), потом молочную продукцию привозила семейная пара из магазина «Молоко», что на Сретенке, а из булочной (дом Миансаровой) к завтраку приносили свежий хлеб и булочки. Вся продукция стоила на 1 копейку дороже (после реформы 1961 г.), чем в магазине. Длилось это счастье недолго. Сначала пропал хлеб, а потом и молоко. Семейная пара нашла для своей продукции настоящий «Клондайк» в виде населения
