style="font-size:15px;"> Образ юмора в истории культуры
Слово «юмор» этимологически сложно, однако в этимологии есть устойчивые смысловые связи различных значений слова, что позволяет сближать архетипический и этимологический подходы, а также рассматривать этимологию слова «юмор» как «слова-архетипа». Понятие «слова-архетипы» употреблял Г. Шпет (Шпет, 1922), Р. А. Будагов говорил о том, что есть «слова-ключи» к человеческой психике и одним из таких слов является слово «юмор» (Будагов, 1971). О том, что в культуре есть «ключевые слова», раскрывающие суть культуры, говорит А. Вежбицкая (Вежбицкая, 2001). Слово «юмор» является своего рода ключом к культуре и к культурному сознанию современного человека. И во многом ключ этот содержится в этимологии слова. Нужно сказать, что у современного значения слова «юмор» есть предшественники: в 17 веке было распространено значение слова юмор – «нрав, настроение», в античности – «влага, жидкость» (например, Черных, 1994).
Слова-ключи имеют под собой глубокий пласт культуры, который можно считать архетипическим. А архетипы, согласно К. Юнгу, представляют собой манифестации глубокого слоя бессознательного, где дремлют общечеловеческие образы (Юнг К., 1994, с.105). Архетипический образ основан на аналогии (там же; стр. 192). Архетип, согласно К. Юнгу, характеризуется тем, что существуют некие первообразы, «мыслеформы», которые представлены человеку чаще всего в персонифицированной форме. Какой образ, кроме жидкости, в согласии с этимологией, стоит за образом юмора? Аристотель связывает комический образ, который наряду с биологическим смехом, представляет собой предпосылку юмора, с маской (Аристотель, 1998). Жан-Поль замечает то, что у юмора природа Протея (Жан-Поль, 1982). Протей – морское божество и отличается тем, что может принимать различные образы, его природа многолика, изменчива, текуча, он обладает многознанием (Мифы народов мира, 1992, с.342). В современности к интерпретациям смешного привлекается еще и образ двуликого Януса, что зафиксировано в самом названии книги М. В. Бороденко – «Два лица Януса-смеха» (Бороденко, 1995а).
Если продолжать искать персонифицированный образ юмора, то он находится и в образах юродивого, клоуна, шута, дурака. Анализу этих культурных феноменов посвящены многочисленные работы (напр. Лихачев, 1984, Лотман, 1992). Причем русское слово «юродивый» еще и по звучанию согласно народной этимологии может восприниматься близко слову «юмор». Стоит отметить то, что само явление юродствования не вполне изжило себя, оно используется современными политиками для манипуляции общественным сознанием (Домбровская, 2000б).
Архетипическим можно считать и эксплицированный Ч. Чаплином образ смешного «маленького человека» (Чаплин, 1990). Причем, это едва ли не самая существенная «экспликация» юмора, поскольку именно образ частного человека связывается Ж. Делезом с юмором как способом
