на базе, конфликтовать с Юрием он не хотел. Кузнецов поздоровался с афганцами.
– Опять вместе, Ахмат? А это кто?
– Хасан, работает со мной, стоящий парень. Да вы же его знаете! Помните операцию на Айлихеле, он тогда пулемёт подорвал?
– Да, такое не забывается… – «Начпо» протянул руку и второму, признав парня по зарубцованным меткам на лице, повернулся к Ахмату:
– Как дела, как жизнь, что новенького?
– Как вы говорите, русские? Дела как в Польше, тот и пан!
– Нахватался ты поговорок… Середину-то пропустил! Надо говорить: «у кого больше, тот и пан». Подскажи, Ахмат, где лейтенант Кудрин обретается?
– На соседнем вертолёте со своей ханум прощается.
На подкосе вертолёта, подальше от людских глаз, присела Оля Данилова, а на заднем колесе примостился лейтенант Кудрин. Девушка исподлобья взглянула на него, попыталась улыбнуться, задобрить его, но Кудрин отвёл глаза в сторону, отрицательно мотнул головой.
– Олежка! Что тебе стоит взять меня с собой? – с мольбой вновь заговорила она. – Я ведь не какая-нибудь мамина дочка… и стрелять меня Садыков научил…
– Нет, Оленька, нельзя, в сотый раз тебе говорю… Не женское дело по горам лазить.
– Тоже мне, знаток! Да вы без нас и Отечественную войну бы не выиграли. Задаёшься ты, милый. Не возьмёшь – пожалеешь.
– Тогда другое время было и война другая – народная.
– А здесь интернациональная, – протянула жалобно она.
– Вот я и говорю, сиди в санчасти и не рыпайся.
– Грубиян ты, Олежка, не буду с тобой разговаривать.
– Будешь, не каждый день на операцию провожаешь.
– Кудрявенький ты мой, возьми меня с собой и там, в горах далёких, назовёшь меня женой. Олежка, возьми, на руках буду носить!
– Что, и в ЗАГС понесёшь?
– Понесу, возьми…
– И на шею себе посадишь?
– Посажу…
– Не возьму!
– Ну почему?
– Нет возврата к матриархату, Оленька! Ты меня и в ЗАГС понесёшь, и на шею посадишь, домохозяйкой сделаешь, а потом… рожать заставишь?
– Фу, лейтенант Кудрин! Я тебе припомню твоё зубоскальство! Не возьмешь – замуж не пойду… За Кацо выйду, он давно ко мне присматривается.
– В тебя все мои ребята чуточку влюблены, я не ревнивый. А за меня пойдёшь! Ещё как пойдёшь, ласточка ты моя!
– Не подлизывайся, Олежка… Ну что тебе стоит?
– Нельзя, Ольга, Матвеев полетит, мы быстро вернёмся. Послушай лучше, как ребята поют! Самошвили, Садыков! Спойте что-нибудь весёлое на прощание.
Лукаво взглянув на влюбленную парочку, сержант ударил по струнам, а Кацо, откинув автомат и скинув с головы панаму, закрутился в лихом горском танце:
Если б я был султан,
