e/>Часть первая
«ГУЖИДЕЯ»
Первая вырезка
ОТ ВОСТОКА ДО ЛЕТНИКА
Глава 1. Новый ладонеглядка
Беззвучные позывные ладонеглядки причинили зуд на левой руке, точно в серединке «бугра любви». Они же заставили её вздрогнуть – от основания до кончиков пальцев.
– Фу ты, опять забыл, как он отключается, – шевеля рукой и неохотно пробуждаясь, приглушенно молвил сам себе Любомир Надеевич Ятин суховатым, но тонким голосом, – надо бы позвонить сынку племяшки, пусть подскажет.
Одинокий человек от недовольства участил и углубил морщинки на моложавом лице с чуть заметной печатью возраста, и вынужденно указательным пальцем чесанул «бугор любви». Зуд улетучился, а на ладони возникло объёмное изображение чиновника из местного узла обслуживания государственных иждивенцев первичного звена. Изображение чинно улыбалось, а в голове Любомира Надеевича сам по себе обозначился основной смысл того, что оно пыталось высказать. Суть смысла просочилась в недра черепного вместилища господина Ятина, не используя ни единого слова из какого-нибудь так или иначе известного ему языка. Внушалось о необходимости присутствовать сегодня на собрании голосового общения* в присутственном заведении на улице Фёдора Конюхова. Сходка иждивенцев состоится в третьем часе обедниковой вырезки суточного круга.
*) Голосовое общение – особый вид разговора.
М-да. Только вчера Любомир Надеевич обыденно и безбедно дорабатывал своё поприще по трудовому соглашению в чётко отлаженном заведении по обслуживанию окружающей среды, будучи там главным знатоком отдельных цельностей этой окружающей среды. И в течение многих лет его кропотливые дела производились без участия именно голосового общения. Ни суховатого, ни приглушенного, ни слишком тонкого. За совершенной ненадобностью. Чистенько жил. А ныне проснулся дома и сходу выпал в общество свежих людей, получающих государственное пособие по возрасту и уволенных со службы. то есть, каких-то там вольнополучников, Случаются счастливчики, они просыпаются знаменитыми (обычно), а Ятин – простым вольнополучником. Мало приятного. Да к тому же выскочила у кого-то к нему спешная нужда поболтать.
Чиновник исчез, а ладонь выявила суточный круг с крестом, делящим его на четыре вырезки. Те поделены пополам и ещё пополам. Осьмушка вырезки круга, иным словом, стрик, и есть час (или урок). А, тот сам, членится пополам и ещё пополам, иначе говоря, до четверти часа. Пущая точность измерения суток не имеет хождения, хотя до недавней поры народ использовал деления тоньше: чутки. Это – осьмушки осьмушек от осьмушки. Но за излишнюю занудливость их отменили. Осталась лишь память о них. Вот почему и нынче говорят: «на чуток», если речь идёт о наименьшем временном течении. Концы креста обозначены «севером», «летником», «западом», «востоком». Вообще, в окружении господина Ятина названия сторон света и хода времени приняты по обычаю обитавших тут древнейших поселенцев. Дань преемственности, так сказать, и оживление давно минувших лет. И суточные вырезки получили соответствующие имена: «полуночная» (между севером и востоком), «обедниковая» (между востоком и летником), «шалониковая» (между летником и западом) и «глубниковая» (между западом и севером).
На ободе суточного круга светилась точка; она уткнулась в пространство между полуночной и обедниковой вырезками, на чуток не достигнув последней. Иначе говоря, невидимое из помещения солнце обреталось как раз на подступах к непочатому востоку себя, и вот-вот начнётся его первый час. Стрик. Урок.
«Пожалуй, осьмушку посплю», – подумал Ятин, закрыв глаза. И на самом деле в голове поехала забывка, а внутри закрытого взора незамедлительно полопались клейкие почки, дабы обнажить и освободить лёгкие лепестки сновидений. Они ещё представляли собой лишь тончайшие черты того, что вскоре налилось бы сладкими видениями нехитрых радостей. Растеклось бы там обворожение и умиротворение, – прямо из глубины всегда бодрствующего сердца человека, существа отзывчивого, чуткого и глубоко восприимчивого. Но одновременно (когда поехала забывка), ладонеглядка, независимо от воли владельца, включил одно из чудных маломерных созданий грёзоискусства. И блаженную дрёму Ятина, едва взошедшую из небытия, тотчас посетили умеренно смелые образы, созданные выдающимся ныне создателем грёзополотен. Художественная вещичка втиснулась востреньким плечиком в пространство невесомого забытья и, без явной наглости, но на правах завсегдатая, подмигнула всеми глазами своих действующих лиц. И представление потекло, поехало одновременно с забывкой, плавно её вытесняя.
Вообще, тот знаменитый художник в основном создаёт величественные полотна со сложно закрученными происшествиями, вовлекающими сонмы действующих лиц в звонкую от перенапряжения ткань событий. Он – большой искусник, потрясший мир любителей изящных искусств ещё с юных лет своих. Но есть у грёзового живописца и мелочи. Милые такие зарисовки. Они вылетают из-под пера в промежутках
