касается Сюзанны. Она сегодня не придёт домой, господин Крюгер. Она останется у своих хороших знакомых. Сюзанна просит не беспокоится.
– Намерена ли Сюзанна через два дня поехать в Данциг?
– Планы не изменились. Друзья о ней позаботятся.
– Спокойной ночи, господин Доктор, – и фон Дальберг удовлетворенно повесил трубку.
Дела как никогда двигаются быстро и в нужном направлении.
Он рассчитался. Неторопливо прогуливался по улице. Ровно в восемь поднялся на второй этаж универмага, в отдел мужских тканей.
– Уважаемый господин, мы закрываемся через полчаса, – подбежал шустрый приказчик.
– Я успею посмотреть то, что мне требуется. Меня интересует английская ткань для костюма.
– Прошу вас сюда. Господин Функ, это к вам.
Приказчик тихо исчез.
– Прошу. Всё готово, – невзрачный мужчина отогнул занавес, и они прошли в небольшой закуток.
Функ неизвестно откуда вытащил пухлый конверт и передал фон Дальбергу.
– Прошу простить, но вынужден был обратиться к оперативному каналу. Сегодня Вернер неожиданно принёс документы по интересующему вас уголовному делу. Разговор с бывшим следователем я записал отдельно. Его расписку в получении денег я приложил сюда же. Он просил вернуть материалы в воскресенье.
– Отлично, Функ! А каково ваше личное мнение по тому делу?
– Уверен, что без Василевского и его компании дело не обошлось. Странно, что при аресте у него ничего их похищенного не нашли. Ни у него. Ни у его подельницы. Из документов уголовного дела следует, что прямых улик против Василевского не было. Орудие убийства – нож – мог кто угодно взять в привокзальном ресторане. То, что Василевский и танцовщица ехали в тот же вагоне и вышли раньше, чем был обнаружен труп, не является преступлением. Василевский ни в чем не сознался. После того как он был застрелен при попытке побега, производство по уголовному делу приостановили на неопределённое время. Дело пылится в архиве, танцовщица – в тюрьме и тоже ни в чем не призналась.
– И какой вы делаете вывод?
– Был ещё сообщник. Или убийца не Василевский.
– Интересная позиция. Поясните.
– Меня в этом деле, господин полковник, удивил следующий факт. Саквояж ювелира никто не видел. Родственники утверждают, что он выехал из дома с большим багажом. Но ни проводник, ни другие пассажиры вагона багажа не видели. Почему? Не заметить они не могли, ведь сумка была приметная, из дорогой кожи, с монограммой из золота и серебра. Эдакие красивые буквы. С выкрутасами, я бы сказал. Вот поэтому мне кажется, что саквояжа при убитом не было. Он мог передать его какому-то лицу следствию неизвестному. Мог оставить в камере хранения вокзала. В таком случае кто-то должен был вещи из камеры хранения изъять. Мог взять тот, у кого был ключ от камеры хранения. Убийца? Мог взять служащий вокзала, чья обязанность проверять состояние камер. Как я понял эти направления следствие не рассматривало. С другой стороны, ювелир опытный человек, бриллианты он не мог оставить
