Если бы ты хоть летать умел… Ну… или седло на себя дал мне надеть. А то кормлю тебя только, а толку-то?
Справедливости ради надо сказать – все последние дни скорее дракон ее прикармливал. Зайцы были жирными и очень вкусными, а шкурки их весьма ценились. Эти хитрые зверьки чуяли людей за версту и не попадались ни в силки, ни в капканы. Как ловил их Гвидон? Никому то не ведомо. Но с тех пор, как она его выгнала в лес впервые, он всегда возвращался с прогулок с добычей.
Дара выгодно продавала свежие шкурки Грине, говоря, что повадились будто к ней зайцы. Видно, ходят смотреть на дракона. Рассказывать парню, что она каждый вечер отпускает белого зверя в их лес, она не стала. Мало ли… ловцы набегут, да и вовсе… Не стала и точка.
Дракон терпеливо смотрел на нее, едва дыша и не шевелясь. Потом тяжко вздохнул, развернувшись у ее ног, и подтолкнул осторожно девушку к своей спине. Она удивилась.
– Шта хочешь, Гвидон? Шоб я села? А ты меня не скинешь вдруг часом? Нет уж, прости, но я тебя покуда боюсь, морда хитрая.
Ушла в дом, вернулась с веревкой. Привязала поводья к ошейнику.
– Ну шо, так поедем? Только уговор: ты идешь, куда я тяну, а я тебя не обижаю.
Дара выразительно притопнула странными сапожками, из пяток которых торчали внушительные шпоры.
Внутренне Гвидон рассмеялся. Глупая девочка. Вся спина его была покрыта панцирем, непроницаемым даже для выстрела пулей. И пусть его форма теперь от боевой далека, но до брюха малышка никак не дотянется.
Молча ей поклонился. В глазах у красавицы блеснул самодовольный восторг. Что же, пусть потешится, правда? Маленькая повелительница большого дракона. Всадница верхом на свирепом ящере…
Опустил свое убогое крылышко лесенкой. Удивилась, но рискнула. Влезла, поерзала задом (отчего у дракона непроизвольно и резко вдруг дернулся хвост).
– Поехали, как там тебя. Но, лошадка?
Дракон громко фыркнул. Придумала тоже, «лошадка».
– Хорошо, милый, добрый дракончик, поехали.
Он достаточно уже окреп, чтобы быть ездовым. Да, в боевой ипостаси Гвидон мог и летать. Но за неимением… будем ножками топать, и резвенько. Очень ему хотелось вызвать восторг у этой девочки. А еще дракон тихо млел от соприкосновения кожи с кожей. Нет, панталоны она натянула, и толстые. Правильно, об его чешую не то что зад, всю разом Дарьяну очень даже можно было стереть до макушки, как будто на терке морковку. Зато щиколотки касались его боков и вообще – девичье тело даже сквозь тряпки эти его обжигало.
Седло бы ей, бедной, конечно. И сапоги до колен.
Он старался качать ее как можно меньше. Но, проехавшись по деревне и обратно (величаво и максимально надменно), они оба пришли к неутешительным выводам: зад был дороже, седло – это роскошь, надо сшить нечто типа попоны, веревка – это великая глупость. Достаточно было похлопать его по спине.
По дороге обратно она наконец приноровилась, свесив ноги в одну только сторону, и в конце – даже улеглась у
