Глубокое осмысление национального вопроса в дальнейшем сделает его политиком, тонко чувствующим и хорошо понимающим роль национально-цивилизационного фактора в общественной жизни народов и государств. Придет время, и эти теоретические воззрения будут переплавлены в его великодержавный проект и практическую деятельность по строительству многонационального социалистического государства.
В начале февраля 1913 года через Краков, где произошла его очередная встреча с Лениным, он возвращается из Вены в Петербург, но спустя две недели его арестовывают по доносу провокатора и в июле ссылают на четыре года – теперь уже в «самое надежное» место – Туруханский край Восточной Сибири. Вначале власти отправили его в поселок Костино, но затем, опасаясь побега, перевели в село Курейка, расположенное невдалеке от полярного круга. На этот раз бежать не удалось, – ссылка оказалась самой продолжительной и тяжелой по условиям жизни. Это был «край земли», добирались до которого на оленях и собаках в легких нартах. Зима восемь—девять месяцев, морозы иногда доходили до 65 градусов, сковывая все, даже дыхание. Ни хлеб, ни овощи там не росли, – пропитание приходилось добывать охотой и рыбной ловлей. Он ставил капканы на зверей и «самоловы» на осетров. Снасти мастерил сам. Заготавливал в лесу дрова для печки. По свидетельству очевидцев, никогда не падал духом. Занимаясь хозяйством, часто напевал народные песни, которые очень любил.
Не раз оказывался на грани жизни и смерти. Вот один эпизод, записанный с его слов А. С. Аллилуевой, сестрой второй его жены:
«Рыбу Сталин <…> сам добывал, запасая ее с теплых дней. Но и зимой приходилось пополнять запасы. В прорубях устанавливали снасти, вешками отмечая путь к ним. Однажды зимой он с рыбаками отправился проверить улов. Путь был не близкий – за несколько километров. На реке разделились. Сталин пошел к своим снастям. Улов был богатый, и, перекинув через плечо тяжелую связку рыбы, Сталин двинулся в обратный путь. Неожиданно завьюжило. Начиналась пурга. Мгла полярной ночи становилась непроницаемой. Крепчал мороз. Ветер хлестал в лицо, сбивал с ног. Связка замерзшей рыбы тяжелее давила на плечи, но Сталин не бросал ношу. Расстаться с ней – значило обречь себя на голод. Не останавливаясь, борясь с ветром, Сталин шел вперед. Вешек не было видно – их давно замело снегом. Сталин шел, но жилье не приближалось. Неужели сбился с пути?
И вдруг, совсем рядом, показались тени, послышались голоса.
– Го-го-го! – закричал он. – Подождите!..
Но тени метнулись в сторону и исчезли. Голоса смолкли. В шуме вьюги он только слышал, как ударялись друг о друга замерзшие рыбы за его плечами. Теряя силы, он все же продолжал идти вперед. Остановиться – значило погибнуть. Пурга все бушевала, но он упрямо боролся с ней. И когда казалось – надеяться уже не на что, послышался лай собак. Запахло дымом. Жилье! Ощупью добрался он до первой избы и, ввалившись в нее, без сил опустился на лавку.
