будет в карьере Черчилля. Он будет оставлен друзьями, покинут партией, лишен должностей. Но его красноречие не изменит ему никогда, соединение ума и выразительности действительно представит собой большую автономную силу.
Первая речь Черчилля была своеобразной хвалой консервативной партии. Либералы “всегда либеральны с деньгами из чужих карманов”. Радикалы ради вентиляции разбивают все окна в доме, чтобы погибнуть от простуды. И только консерваторы в социальных вопросах предпочитают “не прыгать вниз, если существует лестница.” В конечном счете “рабочий станет владельцем акций своего предприятия, хотя произойдет это в весьма отдаленном будущем”. Заслугой консерваторов Черчилль называл сохранение мощи страны в мире.
“Нет недостатка в людях, которые говорят, что наша империя достигла пика своей славы и могущества, а отныне мы начинаем двигаться к упадку, как это происходило с Вавилоном, Карфагеном и Римом. Докажите ложность их суждений своей жизненной силой, энергией нашей расы, еще нерастраченной и могущественной, покажите решимость сохранить нашу империю такой, какой мы ее унаследовали от наших отцов”.
К Черчиллю применимо в данном случае выражение Гегеля – “ирония истории” – именно на протяжении его жизни произойдет то, чему он сопротивлялся с невероятной энергией – закат Британской империи. Но это будет потом, а пока – в те дни, когда гусары делили время между спортом и развлечениями, окунувшийся в политику лейтенант совершенствовал свое главное жизненное оружие – речь, и устную и письменную. Описание колониальной жизни в Индии и политической борьбы в долине Нила оказало большое впечатление на принца Уэльского – тот пожелал встретиться с начинающим писателем. Суждение наследника престола содержало верный прогноз: “Я не могу избавиться от чувства, что парламентская и литературная жизнь соответствует наклонностям Черчилля более всего”. Мнение это было тем лестным, что вскоре принц стал королем.
Последние годы прошлого века были временами становления Черчилля как личности. Никто не мог усомниться в его личном мужестве, которое он проявил на Кубе, на северо-восточной границе Индии во время боев в Южной Африке. Речь идет не только о бесстрашии перед пулями. Будучи младшим офицером в Судане в 1898 году он обрушился в прессе на всемогущего героя дня, завоевателя Судана генерала Китченера за “безжалостное убийство раненых” и за разрушение местных святынь.
Читатели “Морнинг пост” получили живой отчет свидетеля и участника. Кампания на Ниле которая стоила Китченеру 500 убитых, в то время как дервиши потеряли 10 тысяч убитыми. Репортажи Черчилля легли в основу новой книги “Война на реке” ( ни более, ни менее – 950 страниц текста ). Друзья писали, что это “без сомнения, лучшая книга на подобную тему”. Либеральная “Манчестер гардиан” отметила “рыцарственное отношение автора к противнику”. Но “Таймс” отметила прежде всего , “беспардонное самоутверждение”.
