женского восприятия мира значительно ниже мужского. Мужчина, если уж он разговаривает по телефону, то именно разговаривает по телефону, и ничего более, а женщина, прижимая трубку плечом, способна одновременно мыть посуду, смотреть по телевизору сериал, приглядывать за ребенком. Видимо, более высокая адаптивность дает преимущества в ситуации хаоса и неопределенности.
Так или иначе, но экономическая независимость женщины, достигнутая ею в постиндустриальную эру, переход ее к более активному социальному репертуару выразились не только в агрессивных тактиках харрасмента или нивелирующих тенденциях унисекса, но и в широкой вариативности семейного (брачного) статуса. Конечно, классический семейный союз по-прежнему преобладает, однако получают распространение и его альтернативные формы: семьи матриархата, где не скрыто, как ранее, а вполне легально доминирует женщина, муж при этом выполняет обязанности по хозяйству, открытые семьи, где каждый из партнеров по договоренности имеет связи на стороне, свингерские семьи, осуществляющие временные обмены партнерами, групповые семьи, где все дети считаются общими, полигиния (многоженство), полиандрия (многомужество) и т. д. и т. п.
Сильнейший удар по семье нанесло внедрение контрацептивов: доступных противозачаточных средств, блокирующих в сексе репродуктивный момент. Секс таким образом в значительной мере отделился от репродукции и стал самостоятельной ценностью, обладающей собственными социальными характеристиками. Фактически он превратился в товар и продается теперь согласно законам свободного рынка. А поскольку товарная конкуренция требует непрерывного обновления ассортимента, то и разнообразие легализующихся ныне сексуальных сценариев тоже непрерывно увеличивается. Фактически в этой области утвердились только два принципиальных ограничения: возрастное, запрещающее эротические контакты с партнерами, не достигшими определенного возраста, и запрет на насильственный секс, в какой бы форме принуждение ни проявлялось. Все остальное разрешено. В демократическом обществе «потребление эротики становится делом индивидуального усмотрения, а свобода получения и распространения сексуальной информации – одним из неотчуждаемых прав взрослого человека» (7).
Либерализм открыл маргинальным гендерам дорогу к легализации. На фоне эротической вакханалии современного общества гомосексуальные проявления уже не кажутся аномалиями. Они постепенно включаются в репертуар обыденных практик, становятся личным, независимым выбором человека. Однако есть еще один существенный фактор, который в истории человечества также появился впервые. Речь идет о новейших биологических технологиях, в частности о клонировании.
Вокруг клонирования слишком много непрофессионального шума, а потому, вероятно, следует подчеркнуть, что клон вовсе не является абсолютной копией человека, как это зачастую преподносится
