воспоминания о прежнем доме играли большую роль в отрочестве и юности Максин. Приподнятая атмосфера во время сбора урожая винограда, сладостный деревенский воздух, заготовка консервированных фруктов и помидоров, разлив по бутылкам вина, бескрайние поля золотого подсолнечника в июне, зрелой кукурузы – в июле и августе. Честное слово, иногда ей казалось, что она унаследовала от матери всегда неожиданно настигающую ее меланхолию, и, чтобы как-то бороться с этим, она сознательно выбрала такой образ жизни: легкомысленный и беззаботный.
– Ну? – подстегнул ее Марко. – Тебя снова куда-то унесло. Рассказывай, о чем еще просили тебя британцы.
– Ах да, извини, – заторопилась она, вернувшись в настоящее. – Как только я узнаю расположение партизанских отрядов и их количество, я должна связаться с британцами и заняться снабжением партизан оружием, чтобы можно было создать боеспособные группы.
– Ты что, серьезно? – фыркнул он. – Неужто они послали заниматься этим женщину?
– Судя по всему, не так уж много итальянцев-мужчин захотело сюда вернуться.
Он отвел взгляд, потом снова заглянул ей в глаза, и девушке показалось, что он не очень-то ей поверил.
– Ну что, идем ко мне?
Максин кивнула.
– Ты знаешь винодела Франческо? – спросила она.
– Конечно.
– И что о нем скажешь?
– Хороший мужик. Ему можно доверять.
– Я получила координаты места, где произойдет выброска рации. Можешь подобрать людей, которые примут груз?
– Конечно. Когда?
– Точно мы пока не знаем. Но скоро, очень скоро, ждать осталось не больше двух дней.
В тот день всю землю окутал туман, скрыв своей пеленой стволы деревьев. В зеленоватом лесном сумраке, без головного убора и перчаток, Максин дрожала от холода и вздрагивала, когда птицы, громко хлопая крыльями, срывались с ветвей, издавая дикие крики, словно черти в аду. Мотоцикл они спрятали в кустах, и теперь Марко, идущий спереди, почти не оглядывался, чтобы убедиться, что она следует за ним. Впрочем, в этом не было особой необходимости: с шумом продираясь сквозь густую, жалящую острыми колючками растительность, она то и дело вполголоса ругалась, а значит, он прекрасно ее слышал. Хромота, казалось, ему сейчас вовсе не мешает. А когда он все же повернул к ней голову, чтобы убедиться, что она не отстала, игривое выражение его лица говорило: «Ну как, еще не совсем выдохлась?» А Максин только щурила глаза и отбрасывала в сторону свои каштановые кудри.
Она не сказала, что только что чуть не столкнулась с оленем, который стоял в кустах и в упор смотрел на нее. Может, здесь и волки водятся или дикие собаки? Может, и так, кто ж его знает.
Пока она шла, в голове звучали бесконечные увещевания матери: «Порядочная девушка сидит дома и ждет, когда ей наденут на палец обручальное кольцо. А ты? Посмотри на Раймондо, какой прекрасный мужчина». Конечно прекрасный, Максин в этом не сомневалась, но выходить
