сказал я Мие, ожидая, что она тут же со мной согласится. Но её глаза подозрительно заблестели.
– А там можно съесть блинчики с беконом – такие, как в том городе, где находится твоя школа? Я проголодалась: в птице, которую мы задрали утром, мяса было совсем мало.
– У нас нет с собой денег, – возразил я, пытаясь отогнать от себя мысли о сочном дымящемся стейке, на который не нужно охотиться, а можно просто заказать.
– А может, мы найдём деньги? – весело предположила Мия. – Ты же говорил, люди бывают рассеянными – вдруг кто-то из них потерял пару монет?
Я зашипел на неё:
– Мы не пойдём в город в зверином обличье. Нам не нужны проблемы.
– Ха-ха-ха, – Мия рассмеялась, увернувшись от моей лапы. – Раньше всё было по-другому: ты постоянно хотел исследовать мир людей, а я просила тебя быть осторожным. А почему мы не можем отправиться в город в человеческом облике?
– Потому что нам нечего надеть, глупая ты блохоловка, – ответил я.
– А, точно. Ну тогда просто наденем свои шкуры?
Старшие сёстры бывают порой ужасно упрямыми.
Несколько часов спустя по тёмному сонному городку Гардинер с населением не более тысячи человек пробирались две пумы. Мия с удовольствием выискивала потерянные монетки и купюры, а я только и делал, что беспокоился и постоянно оглядывался. Вон что-то движется! Я зашипел, пригнулся к земле и приготовился прыгать.
– С каких это пор ты боишься эту штуку, на которой люди рисуют свои значки? – Мия веселилась от души.
Ударом лапы я отбросил в сторону белый комок, который тут же был подхвачен ветром.
– Это называется бумага, – проворчал я и вдруг запнулся, услышав кое-что совершенно неожиданное.
В первый год обучения в нашей школе мы учились разговаривать друг с другом мысленно, и не только стоя рядом, но и на значительном расстоянии. Наш учитель мистер Элвуд так нас дрессировал, что теперь я мог отправлять свои мысли довольно далеко и сам умел принимать послания с расстояния больше чем в километр. И то, что я сейчас услышал, было, вне всякого сомнения, таким посланием. Но, разрази меня гром, кто с нами говорит?!
Ничего хорошего
Странная сложилась ситуация: мы в обличье пум стоим в тёмном ночном городке, ощущая лапами холодный жёсткий тротуар, и напряжённо прислушиваемся к чему-то, чего не услышит ни один человек. Но дело того стоило. Сосредоточившись, я наконец чётко расслышал мысленный голос и понял, что это не столько послание, сколько жалоба. Гневная и грустная одновременно, и уловить её был способен только оборотень.
– Ненавижу сидеть взаперти: это как иметь шип в лапе! Почему люди решают, как нам жить? Надо бежать отсюда, я хочу бежать! Но как же мне выбраться?
– Ты слышала? – спросил я Мию, затаив дыхание, и она кивнула:
– Только очень тихо, я ничего не поняла. Может, это домашнее животное?
– Может. А может,
